В конце лета 1945 года Анна Андреевна поехала со мной, как бывало в то время, по делам. Я вызвала такси (Ахматова имела персональную книжку на право вызова и проезда по городу на 200 р. в месяц). Сначала мы поехали в Дом книги в издательство, потом в Дом писателей. Такси, как обычно, ожидало около подъезда. Когда мы кончили все дела и селив машину, Акума сказала: «Не поедем домой, я отвезу тебя к одному месту». Она попросила шофера переехать Литейный мост, миновав Финляндский вокзал, повернуть направо вдоль Невы и затем в сторону Пороховых.
Мы ехали по запустелым окраинам города. Солнце освещало уцелевшие кое-где бараки, в некоторых зияли пустые проемы окон, в некоторых жили. На стеклах сохранялись остатки бумажных крестов, иногда висели занавески, кое-где сушилось белье, и везде кругом была высокая трава. Улица, по которой мы ехали, больше была похожа на проселочную дорогу: непросохшие лужи, беспорядочные колеи, камни, по сторонам заросшие канавы.
В одном месте Акума сказала шоферу, чтобы он притормозил и показала мне глазами на довольно высокую кучу, на которой росли репейники, крапива и отцветающие сорняки...
Мы повернули к дому, посмотрели в заднее стекло машины — за той кучей тянулась гряда сорняков и мелких пожелтевших кустов. Акума шепнула мне на ухо: «Наш август»... Синело августовское небо.
Когда мы вернулись домой, она остановилась в коридоре, взяла меня за руку и тихо сказала: «На том месте расстреляли Николая Степановича. Ко мне пришел рабочий и рассказал, что в ту ночь (25 августа) было слышно, как их расстреливали. Он жил поблизости и видел около дороги поваленные с корнем большие деревья, на месте вывернутых корней была яма, на ее краю, вероятно, их расстреляли. Когда он пришел на то место, яма была засыпана и земля разровнена».
До того дня Анна Андреевна редко рассказывала о Николае Степановиче. Даже имя его произносить было страшно. Но в 1945 году мы вспоминали день его смерти. Следующий август смыл все воспоминания. Вероятно, тогда А. А. сожгла свою запись об этой поездке, о том, как выглядели окраины города в первые послевоенные месяцы.
Только после смерти Сталина, с августа 1953 года, когда мы уже жили в квартире на Красной Коннице, мы перелистывали дни второй половины августа, траурные дни, всегда с напряжением, всегда с опасением новых бед. В эти дни Акума старалась быть вместе с нами, дома. 22 августа 1953 года мы поехали вместе в Комарове к Леве Лунину, еще не зная о папиной смерти.
одновременно. Сообщение в газете было опубликовано 1 сентября...
А. А. всегда четко говорила о смерти Николая Степановича 25 августа и считала, что место казни было на окраине города, в стороне Пороховых. Она искала и помнила это направление, но точно и она не могла знать. Ей рассказал рабочий. Кто это был? Скорее всего это был человек, который знал поэзию, ценил стихи Гумилёва и пришел к А. А., понимая, что значила для нее его гибель.