Огинский канал в наши дни
Когда мы вернулись к своим, оказалось, что мы были в отсутствии не более двух часов. Летние дни длинны, и мы, отдохнув и рассказав о своих приключениях, решили пойти снять седло с убитой немецкой лошади.
Она лежала на дороге перед самой опушкой. С нашей стороны к ней довольно близко подходили кусты. Таким образом, прикрытие было и у нас, и у неприятеля.
Едва высунувшись из кустов, мы увидели немца, нагнувшегося над трупом лошади. Он уже почти отцепил седло, за которым мы пришли. Мы дали по нему залп, и он, бросив все, поспешно скрылся в лесу. Оттуда тоже загремели выстрелы.
что мы перешли в общее наступление, и стреляли без передышки. Мы пробовали зайти им во фланг, чтобы отвлечь их внимание от дороги, они послали туда резервы и продолжали палить. Я думаю, что, если бы они знали, что мы пришли только за седлом, они с радостью отдали бы нам его, чтобы не затевать такой истории. Наконец мы плюнули и ушли.
Однако наше мальчишество оказалось очень для нас выгодным. На рассвете следующего дня, когда можно было ждать атаки и когда весь полк ушел, оставив один наш взвод прикрывать общий отход, немцы не тронулись с места, может быть ожидая нашего нападения, и мы перед самым их носом беспрепятственно подожгли деревню, домов в восемьдесят, по крайней мере. А потом весело отступали, поджигая деревни, стога сена и мосты, изредка перестреливаясь с наседавшими на нас врагами и гоня перед собою отбившийся от гуртов скот. В благословенной кавалерийской службе даже отступление может быть веселым.
С одним из разъездов Уланского полка Гумилёв остался в Козиках. При отходе Козики и другие деревни были подожжены. Дом лесника, у которого остановился эскадрон Гумилёва, с тех пор исчез, а ручей-канава по-прежнему пересекает дорогу, по которой уланы утром 2 сентября 1915 года отошли вслед за отступившими накануне частями. Предостережение "не утонуть в болоте" актуально и в наши дни, о болотистости местности говорит уже название деревни - Великая Гать. Пройдя села Великая Гать, Святая Воля и Телеханы (все эти звучные названия сохранились до наших дней), эскадрон, в котором служил Гумилёв, отошел, вслед за остальными частями дивизии, за Огинский канал.
Этот живописный когда-то канал соединяет реки Щара и Ясельда. Он был проложен в 1768-1783 годах. Сложная система шлюзов работала до 1940 года, пока он принадлежал Польше. На канале было поставлено семь шлюзов, отсчет шлюзов шел в направлении с юга на север: шлюз №1 находился в начале Огинского канала у Ясельды, а последний шлюз №7 - к югу от Телехан. Остатки некоторых шлюзов сохранились до наших дней. Канал был судоходным, на его берегах располагались купальни, парки, все это можно видеть на довоенных польских открытках. Во время следующей войны и в наше время - почти все было разрушено, канал зарастает и гибнет, но пока еще ощущается его былая красота.
Утром 2 сентября корпус, к которому были прикомандированы уланы, благополучно отошел: "XXXI Армейский корпус отошел за Огинский канал. Дивизии приказано отойти тоже за канал. В 5 ч. утра батарея выступила и пошла на сборный пункт бригады в д. Святая Воля, откуда в 6 ч. утра бригада пошла на м. Логишин. Батарея шла в середине колонны за Лейб-Гвардии Уланским полком. Пройдя м. Логишин, батарея встала на бивак в д. Ковнятин. Задача дивизии - наблюдать к западу от Огинского канала и охранять правый фланг XXXI армейского корпуса" [71]. В приказах по дивизии за этот день предписывалось: "Приказ №4409 от 2 сентября (12 ч. 30 м. ночи, Телеханы). Приказано отойти на линию Рудня - Домашицы. Нашей дивизии занять главными силами Огинский канал, имея сильную разведку к западу, и сосредоточить на левом фланге большую часть дивизии. 1 бригаде - выступить из Святой Воли в 6 часов утра и двигаться на д. Турная - Омельная - Озаричи - Логишин. Притянуть к бригаде разведывательные эскадроны, оставив в Козики, Вулька-Обровская и Оброво по сильному разъезду (в 12 ч. дня они будут заменены драгунами). Штабу дивизии перейти в госп. двор Ковнятин или Мокрую Дуброву. <...> Приказ № 441З от 2 сентября (1 ч. 15 м. дня, Мокрая Дуброва). 1 бригаде выбрать позиции для обстрела переправ через канал восточнее Озаричи, участок канала между шлюзами 4 и 3 и район Ольшанка - Твардовка. Остальным частям, свободным от нарядов, оставаться в Логишине в полной готовности. 1 бригаде препятствовать всякой попытке перейти канал на фронте шлюз №4 - р. Ясельда. <...>" [72].
Основной театр военных действий в течение нескольких последующих месяцев размещался в лесах, болотах, небольших деревнях, на берегах каналов, располагавшихся между относительно крупными населенными пунктами - Телеханы и Логишин. В них периодически размещались штабы дивизии и других частей. Из Логишина велись наблюдения к западу от Огинского канала, с обороной дороги Телеханы - Хотеничи и Выгонощи - Хотеничи. Противник, начиная с 3 сентября, предпринял ряд попыток форсировать Огинский канал, чтобы продолжить наступление. Однако этот рубеж удалось сильно укрепить, и войска задержались здесь надолго, вплоть до переброски на другой фронт в начале 1916 года. Но Гумилёва те события уже не касались. Его служба в Уланском полку подходила к концу, на фронте он оставался еще в течение чуть более двух недель. Но до самого отбытия в Петроград он участвовал во всех операциях Уланского полка. Самые яркие эпизоды этих двух последних недель попали в заключительную главу "Записок кавалериста" - о них будет рассказано подробно. Хочется обратить особое внимание на "параллельность" "Записок" и соответствующих документов.
После отхода за Огинский канал Уланский полк со 2 по 4 сентября стоял вначале в Телеханах, потом в Логишине, ныне небольших белорусских городках, в центре которых расположились рядом, что очень типично для Белоруссии, православный храм и готический костел. Позиции вдоль Огинского канала были сильно укреплены, и до сих пор в окрестных лесах можно обнаружить оплывшие, но неплохо сохранившиеся окопы, траншеи и доты времен Первой мировой войны. Неожиданно можно встретить в густом лесу неизвестно куда ведущую, заросшую и искривленную узкоколейку с сохранившимися рельсами.
В приказе по дивизии от 3 сентября было объявлено: "Приказ №4456, 7-45 вечера, Мокрая Дуброва. Приказано решительно, до последней крайности, оборонять позиции по р. Ясельда, не допуская переправы через канал. 1 бригаде: занять шлюз №4 - 2-мя эскадронами с пулеметом, шлюз №3 - 1-м эскадроном с пулеметом; в дер. Шпановка иметь 2 эскадрона в резерве; промежуток №3 - №4 - 1/2 эскадрона наблюдателей. Остальным частям 1 бригады оставаться на ночлег в районе Логишин с готовностью выступить по тревоге немедленно" [73]. Донесения от других частей за этот день: "Появилась неприятельская пехота. От шлюза №4 к югу находится 1 бригада, к северу - Драгуны" [74]. "Переход к Логишину, старый бивак. Содействие кавалерии" [75]. "Позиции у Мартыновки на Огинском канале. Были обстреляны и вернулись, Противник сбил охранение Конно-гренадер. В 11 ч. дня вся батарея соединилась у выс. 79,2 и открыла огонь по шлюзу №3. Германцы были рассеяны" [76].
4 сентября столкновения с неприятелем продолжились. Из журнала боевых действий взаимодействующей с уланами 2-й батареи: "Позиции у Логишина (3 взвода - Тростянка). В 5 1/2 ч. дня пришло приказание дивизии наблюдать и оборонять дороги Телеханы - Хотеничи, Выгонощи - Хотеничи, для чего 3 эскадрона Л.-Гв. конно-гренадерского полка со 2-й батареей идти на Телеханы. Дойдя до Гуты - на бивак. Ввиду отхода гусар от Озаричи, 3 взвод встал на позиции у д. Валище, куда тоже подошли 2 эскадрона улан, чтобы сдерживать наступление противника. В 9 ч. вечера гусары отошли за канал и были сменены батальоном 106 пехотного Уфимского полка. Взвод с 2-мя эскадронами Улан пошел на присоединение батарее в Гуты, куда пришел в 5 ч. утра" [77]. От 5-й батареи: "Позиции у высоты 79,2 (шлюзы №2 и №3). В 9 ч. вечера получено приказание перейти в Гортоль. Шли через Вульку-Лавскую - ф. Буда, прошли 30 верст и пришли в 3-30 ночи. Дорога тяжелая - песок" [78]. К вечеру в штабе дивизии было получено донесение: "4 эскадрона улан, 2 1/2 эскадрона конно-гренадер и 2 взвода 5 батареи прибыли в Гортоль" [79].
С 5 по 9 сентября Уланский полк стоял в Рудне. 5 сентября от Гусарского полка пришло донесение: "Полк присоединился к дивизии в д. Гортоль" [80]. В журналах боевых действий 2-й и 5-й батарей появились записи: "XXXI Армейский корпус отошел к востоку, так что правый фланг его был у д. Пучины. Ввиду появившихся разъездов противника у д. Вулька-Лавская бригада отошла к востоку. Батарея перешла в Речки, бивак в Липники. Дивизия была разделена на 2 отряда: отряд флигель-адъютанта полковника Джунковского, в состав которого вошли Драгуны, 3 эскадрона конно-гренадер, 2 эскадрона гусар и 1 взвод 5 батареи. Остальные части дивизии (включая Уланский полк) вошли в состав отряда генерала Шевича" [81]. "2 взвода в районе Телехан; 1 - из Гортоля через Буду - Речки, в Рудню. Бивак в Липники (4 версты от Рудни). Простояли в Липниках 6-7 сентября" [82]. 6 сентября гусары сообщали: "Дивизия в районе Речки и Рудня. Разведка" [83]. Никаких боевых действий не происходило, в батареях была дневка до 7 сентября [84]. 7 сентября, как следует из донесений от гусар и конных батарей, возобновились бои: "Наступление немцев на Гортоль. Дивизия в Речки. Выслали Улан на Гортоль, которые очистили эту деревню" [85]. "Отряду Шевича приказано возможно дальше продвинуться вперед, для чего Л.-Гв. Уланскому полку с взводом артиллерии приказано занять Гортоль. В 2 ч. ночи 1 взвод пошел на присоединение к полку в д. Речки. Взвод остался там, так как действовать в лесу артиллерии нельзя. Остался, чтобы принять на себя в случае неудачи Уланский полк. В 7 ч. вечера - на старый бивак" [86]. От Уланского полка пришло донесение в штаб дивизии: "Дер. Речка. Неприятельская кавалерия выбита из дер. Гортоли, которая занята уланами. Разведка на Хворосно и Заборощи производится с 3-мя полевыми эскадронами улан. Эскадрон улан, занимавший Гортоль, оттеснен противником, наступавшим на Телеханы. Отошли к Буде" [87].
8 сентября началась упомянутая в официальном журнале "Логишинская операция" и произошел встречный бой у д. Речки. Противник с утра перешел в наступление и занял д. Речки. Было приказано выбить его оттуда. К 6 ч. вечера отряд Шевича, поддержанный 2-й батареей, выбил противника из Речек. Однако в этот день дивизия понесла существенную потерю. Вот как события этого насыщенного дня, в которых участвовал, но которые не упомянул в "Записках кавалериста" Гумилёв, описываются в воинских документах. Вначале - донесения от гусар: "Для наступления соединились в Речки. Для задержания приданная дивизии рота 107 Троицкого полка заняла позицию по опушке леса, что восточнее д. Речка. Правее ее - Уланы, левее - Лейб-гусары [88]. <...> Было решено принять бой на поляне восточнее д. Речки. На дороге Речки - Рудня окопалась рота 107 полка, правее пехоты - 2 уланских эскадрона" [89]. Донесение от 1-й бригады, в которую входил Уланский полк: "1 бригада занимала район дд. Речки, Рудня, имея сторожевое охранение по линии Край - Гута - Буда и около Вулька-Лавская. Штаб в Рудне. В 1-20 дня противник перешел в наступление и, оттеснив сторожевое охранение, стремительным ударом выбил авангард из д. Речки. Авангард занял позицию восточнее Речки в 1 версте, по опушке леса. Бригада, подошедшая к авангарду, начала контратаку, и в 6 часов вечера, поддержанная огнем 2-х батарей, выбила противника из Речки, причем немцы бежали, бросив 2-х убитых офицеров и несколько нижних чинов. Противник, отойдя от Речки, занял позиции по линии х. Лозово - д. Край. Вследствие темноты решено приостановить наступление" [90]. От 2-й батареи: "Перешли в Рудню. Противник с утра перешел в наступление и занял дер. Речки. Приказано их оттуда выбить. В 1 ч. дня батарея встала на позиции юго-западнее кладбища, что по дороге Рудня - Речки. Правее стояла 5 батарея. Ураганным огнем дивизиона выбили противника из Речки, ее заняла пехота. Бивак в Рудне" [91].
Но главное ЧП в этот день случилось в 5-й батарее - во время боя был убит командир батареи полковник Трепов. Об этом весьма образно рассказано в журнале боевых действий батареи: "Позиции западнее Рудни. Утром пехота (2 роты 107 пехотного полка) заняла Речки; полевые караулы кавалерии западнее деревни. В 12 ч. дня было приказано выбить противника из леса по дороге дер. Гуты и д. Буда. Пехота встретилась с превосходящими силами и отошла назад, заняв позиции восточнее Речки и Гати. Здесь же находился наблюдательный пункт командира батареи. Ввиду возможного обстрела наблюдательного пункта, командир приказал вынести телефон на 100 шагов назад вглубь леса. В это время обнаружилось наступление противника на д. Речки из леса, что западнее деревни. Телефон не работал, и как оказалось, он был в 15 местах вырезан (вероятно, евреями-беженцами, бывшими в лесу). К началу наступления германцев удалось телефон исправить. В начале 3 часа дня противник стал выходить из леса, и командир батареи передал первую команду: "прицел 100, трубка 98", и для наблюдения стал выходить поближе к опушке леса. Телефонист Л.-гв. гусарского полка младший ун.-оф. Пиотрух, обратясь к командиру батареи, сказал: "Ваше высокоблагородие, в штабе полка говорят, что немцы уже вошли в деревню". "А ну их к черту, я сам вижу", - ответил командир и передал следующую команду. Было 3 ч. 15 м. дня. Ружейная стрельба стала увеличиваться, пули густо ложились вокруг наблюдательного пункта. Немцы, по-видимому, заметили стоявшего полковника Трепова и подпоручика Звягинцева и открыли по ним огонь. Передавая третью команду, полковник Трепов со словами "прицел 100..." - упал, смертельно раненый в грудь навылет. Другая пуля царапнула нос. Несмотря на сильный ружейный огонь, младшие фейерверкеры Зарецкий и Черняков и 2 лейб-гусара телефониста бросились к телу полковника Трепова и вынесли его из огня [92]. Подпоручик Звягинцев вызвал на наблюдательный пункт капитана Колзакова, до его прихода продолжая обстрел Речки. Из 10 орудий выбили немцев из Речки, подошла и 2 батарея. Бывшие против нас части Гвардейской германской кавалерийской дивизии с приданными ей 9 егерскими батальонами поспешно отошли в лес, бросив раненых и убитых офицеров и нижних чинов. Во время боя около 4-х ч. дня взвод немецкой артиллерии снялся непосредственно за деревней Речки и выпустил 20 патронов. Вслед за ушедшими германцами вошли в Речки наши разведчики и заняли ее. К вечеру послали разведку вглубь леса, и противник не обнаружен до 2-х верст вглубь леса. Вечер - бивак в Липники. Тело убитого полковника Трепова было на подводе в сопровождении направлено в штаб дивизии в м. Хотеничи. Вечером отслужена панихида священником гусарского полка" [93]. В этот день были и другие потери, в том числе и в эскадроне Гумилёва. В приказе по Уланскому полку № 419 от 8 сентября 1915 года сказано: "<...> §4. Раненых сего числа №4 эскадрона Ивана Большакова, пулевая рана локтя с повреждением кости, и эскадрона ЕВ улана Павла Герасимова, пулевая рана плеча с раздроблением кости, исключить с довольствия с 9 сего сентября. Фл.-Ад. Маслов" [94].
"Простояли в Речки до 12 ч. дня. Туда сосредоточился отряд Генерала Шевича, наш полк и Уланский полк. К этому времени из штаба XXXI-го корпуса пришли сведения, что корпус очень удачно продвигается вперед, немцы беспорядочно отступают. <...> Генерал Шевич получил приказание энергично продвинуться вперед на Вульку-Лавскую - Валище с целью действовать во фланг и тыл немцев у Логишина. С этой целью был выслан авангард под началом полковника Маслова в составе 1, 2, 4 Гусарских эскадронов, 1-го (ЕВ) и 4-го Уланских эскадронов и с 2-мя орудиями 2-ой батареи. Вперед был выслан головной отряд под начальством Штабс-ротмистра Графа Толстого в составе 1-го и 4-го эскадронов гусарского полка. Главные силы авангарда остановились у дома лесника, не доходя 1 1/2 версты до дер. Вулька-Лавская. Со стороны Вульки-Лавской доносилась перестрелка, все усиливающаяся для того, чтобы ввести в заблуждение немцев относительно наших действительных сил. Немцы прекратили стрельбу и отошли к Хворосно, и начали лихорадочно окапываться. Пленный (немец) рассказал, что в этом районе у них был батальон пехоты, в бою участвуют 2 роты. В 11 часов вечера авангард отошел на бивак в д. Речки" [95]. Донесение от 2-й батареи: "XXXI Армейский корпус перешел в наступление. Бригаде Шевича приказано наступать на его правом фланге. В 1 ч. дня выяснили, что противник очищает лес западнее д. Речки. Занять позиции западнее леса. Командир бригады приказал Уланскому полку с взводом артиллерии занять Вульку-Лавскую. Остальным взводам для содействия этого обстреливать Хворосно. В 4 ч. дня 3-й взвод с уланами пошел на Вульку-Лавскую и, не доходя 3-х верст до деревни, встал на позиции на поляне. Открыли огонь по Вульке и болоту, западнее ее. Батарея открыла огонь по Хворосно. Вулька была занята гусарами. Бивак - в Рудне" [96]. Донесения от отряда с Уланским полком: "Генерал Шевич докладывал: С утра мною приказано произвести усиленную разведку перед фронтом бригады. Ввиду двойственности задачи обеспечивать правый фланг 27 дивизии со стороны Телехан и Хворосно, а также действовать в тыл противника, разведку пришлось вести особо тщательно. К 3 ч. дня она выяснила, что возможно, оставив заслон в направлении на Телеханы, бригаде двинуться в тыл Логишина. Поэтому я решил атаковать противника из окрестностей Вульки-Лавской, выйти на Валище с целью захватить дорогу Логишин - Озаричи, дабы отрезать путь отступления немцев. Для выполнения этого мною было послано 5 эскадронов и взвод артиллерии. Спешенные эскадроны, поддержанные огнем 2-й батареи, атакой в штыки выбили противника из Вульки-Лавской в 6 ч. 30 м. вечера, причем были взяты в плен 2 нижних чина 272 германского пехотного полка здоровых и 6 раненых. В деревне были оставлены немцами 11 убитых. Пленные показали, что Вулька-Лавская была занята ротой пехоты 272 пехотного полка, остальные 3 роты этого батальона занимают Хворосно. Ночная разведка выяснила, что неприятель из Вульки-Лавской отошел на д. Хворосно. Дальнейшее движение считал невозможным, имея на фланге батальон неприятеля. В течение дня 9 сентября и ночью был сформирован заслонный полк Толя из 1 1/2 роты 107 пехотного полка и трех эскадронов с 5-й батареей и взводом пулеметной команды в направлении на Телеханы, который сдерживал попытки немецкого наступления из Гортоли на Край - Гута - Буда, и к вечеру прочно закрепились на этой линии. Поэтому, поставив задачей на следующий день с утра выбить противника из Хворосно, для дальнейшего движения решил закрепиться на выигранном пространстве" [97]. 5-я батарея, потерявшая накануне своего командира, в этих боях не участвовала: "Простояли в Речки до темноты. Днем тело полковника Трепова в сопровождении поручика Звягинцева, вахмистра Барышева и старшего фейерверкера Тиренина на автомобиле 41-го отряда отправили в Киев для погребения. На месте смерти сделан крест и повешена икона" [98].
Насыщен событиями был и следующий день, 10 сентября, описанный в заключительной, XVII главе "Записок кавалериста".
10 сентября наступление было продолжено, однако случилось и непредвиденное событие - Гумилёвский эскадрон попал под обстрел со стороны своей же артиллерии. Лишившаяся командира 5-я батарея в этот день продолжила боевые действия, однако служила лишь заслоном: "Батарея подчинена Графу Толю (4 орудия + 2 эскадрона и 3 роты 107 пехотного полка). Задача - пройти Гортоль, служить заслоном. Батарея на позиции на западной окраине д. Речки, наблюдательный пункт - кладбище восточнее ф. Буда. Сторожевое охранение Гута - Буда - Край. Бивак в Речки" [99]. В журнале боевых действий 2-й батареи, случайно обстрелявшей эскадрон улан, сам этот факт отмечен лишь косвенно: "Батарея выступила с бивака в 6 ч. утра и соединилась в д. Рудня - пошли в д. Речки, где построена в резервную колонну. Позиция для обстрела Хворосно. <...> Бригаде приказано было выйти на дорогу Логишин - Озаричи, для чего в 12 1/2 дня батарея снялась с позиции и пошла по дороге на д. Валище. В 3 ч. дня бригада подошла к хутору Осина и построилась в резервную колонну. В 6 1/4 час. вечера была замечена рота пехоты противника, проходившего в 3/4 версты юго-восточнее хутора Осина. Батарея выехала на позицию и открыла огонь, но в это время рота уже скрылась в лесу. В 7 ч. вечера батарея пошла на бивак в д. Хворосно, куда пришли в 8 ч. вечера" [100]. Донесение от отряда Шевича также мало проясняет случившееся, хотя в нем отмечается неожиданная встреча с противником: "10 сентября генерал Шевич сообщил: 10 сентября утром на хуторе Замостье, что южнее хутора Перечин, хуторе Осина, в д. Валище и далее на переправе Озаричи. В 11 ч., когда авангард уже прошел Вульку-Лавскую, получил Ваше приказание о движении на переправу Озаричи. Оттесняя мелкие части противника, занимавшие хутор Перечин, кон. Брод, выс. 73,7, продолжал двигаться по намеченному мною пути, причем было взято 4 пленных 271 и 272 пехотных полков. В 2 ч. 30 м. дня бригада заняла линию Валище - ур. Тростянка - большая дорога Логишин - Озаричи, выслав сильные разъезды на Логишин, д. Шпановка и на переправу Озаричи. В 3 ч. дня близ хутора Осина была обнаружена рота пехоты противника, выходящая из леса и шедшая от Логишина на северо-запад. Эта колонна была обстреляна, с близкой дистанции, 2-й батареей, после чего мною было послано 3 эскадрона для атаки в конном строю. Атаку не удалось довести до конца, так как противник рассыпался в лесу, заваленном срубленными деревьями, открыл огонь. В 7 вечера было получено от Вас приказание о занятии во что бы то ни стало переправы Озаричи, что было уже мною исполнено в 3 ч. 30 м. дня и донесено Вам за №69. Встал биваком в Хворосно, оставив 2 эскадрона с пулеметами на переправе Озаричи" [101].
Наиболее полно события дня и происшествие изложено в журналах боевых действий Гусарского полка, наблюдавших событие как бы "со стороны": "XXXI Армейский корпус удачно атаковал немцев, которые начали постепенно отступать [102]. [...] Утром были торжественные похороны погибших в славном бою. Похороны были произведены с большой помпой трубачами с депутациями от полков. Часов в 12 дня отряд Генерала Шевича выступил на Вульку-Лавскую, Валище для выполнения задачи. Не доходя 1 версты до д. Валище отряд неожиданно обнаружил около батальона немецкой пехоты, пробиравшегося лесом на запад. улан под начальством полковника князя Андронникова, уже успевших выйти на дорогу Логишин - Валище. 3 эскадрона (2-й, 4-й Гусарский и 4-й Уланский под начальством полковника Гревса) были посланы с целью атаковать этот батальон, но момент был упущен. Пройдя лесом по страшной чаще, полковник Гревс с эскадронами по горячим следам наткнулся на тыльную заставу немцев, обстрелявших головной взвод 4-го эскадрона прапорщика князя Оболенского. Страшная чаща не позволила произвести атаку, всем страстно желательную. Полковник Гревс присоединился к бригаде. Ввиду того, что дорога Логишин - Валище наблюдалась Уланами, явилась надежда, что немцы сидят в коробке. От 2-го эскадрона был послан поручик князь Голицын с небольшим разъездом организовать облаву. Идея была усилить наблюдение за дорогой пехотой, а две роты направить обшарить лес со стороны хутора Осина. Поручик князь Голицын с двумя ротами Саратовского полка и охотниками 2-го взвода часа 3-4 шарили по лесу. Выйдя в 11 часов вечера на дорогу, к огорчению своему увидели, что наблюдение вместо того, чтобы быть усиленным, совсем снято, и немцы беспрепятственно перешли дорогу и выскочили из верного мешка. Полк отошел на бивак в д. Хворосно" [103].
Исключительно точно, полно и живописно эти события отражены в начале последней главы "Записок кавалериста".
На этот раз мы отступали недолго. Неожиданно пришел приказ остановиться, и мы растрепали ружейным огнем не один зарвавшийся немецкий разъезд. Тем временем наша пехота, неуклонно продвигаясь, отрезала передовые немецкие части. Они спохватились слишком поздно. Одни выскочили, побросав орудия и пулеметы, другие сдались, а две роты, никем не замеченные, блуждали в лесу, мечтая хоть ночью поодиночке выбраться из нашего кольца.
Настроение у всех было самое идиллическое.
"Совсем как на войне", - пошутил я, думая, что это выехала на позицию наша батарея. А хохол, эскадронный забавник, - в каждой части есть свои забавники - бросился на спину и заболтал руками и ногами, представляя крайнюю степень испуга. Однако вслед за выстрелом послышался дребезжащий визг, как от катящихся по снегу саней, и шагах в тридцати от нас, в лесу, разорвалась шрапнель. Еще выстрел, и снаряд пронесся над нашими головами.
И в то же время в лесу затрещали винтовки и вокруг нас засвистали пули. Офицер скомандовал: "К коням", но испуганные лошади уже метались по поляне или мчались по дороге. Я с трудом поймал свою, но долго не мог на нее вскарабкаться, потому что она оказалась на пригорке, а я - в лощине. Она дрожала всем телом, но стояла смирно, зная, что я не отпущу ее, прежде чем не вспрыгну в седло. Эти минуты мне представляются дурным сном. Свистят пули, лопаются шрапнели, мои товарищи проносятся один за другим, скрываясь за поворотом, поляна уже почти пуста, а я все скачу на одной ноге, тщетно пытаясь сунуть в стремя другую. Наконец я решился, отпустил поводья и, когда лошадь рванулась, одним гигантским прыжком оказался у нее на спине.
Скача, я все высматривал командира эскадрона. Его не было. Вот уже передние ряды, вот поручик, кричащий: "В порядке, в порядке". Я подскакиваю и докладываю: "Штаб-ротмистра нет, ваше благородие!" Он останавливается и отвечает: "Поезжайте, найдите его".
Едва я проехал несколько шагов назад, я увидел нашего огромного и грузного штаб-ротмистра верхом на маленькой гнеденькой лошаденке трубача, которая подгибалась под его тяжестью и трусила, как крыса. Трубач бежал рядом, держась за стремя. Оказывается, лошадь штаб-ротмистра умчалась при первых же выстрелах и он сел на первую ему предложенную.
прикрытия, когда перед ними неожиданно прошла рота германцев. И те, и другие отлично видели друг друга, но не открывали враждебных действий: наши - потому, что их было слишком мало, немцы же были совершенно подавлены своим тяжелым положением. Немедленно артиллерии был дан приказ стрелять по лесу. И так как немцы прятались всего шагах в ста от нас, то неудивительно, и снаряды летали и в нас.
Сейчас же были отправлены разъезды ловить разбредшихся в лесу немцев. Они сдавались без боя, и только самые смелые пытались бежать и вязли в болоте. К вечеру мы совсем очистили от них лес и легли спать со спокойной совестью, не опасаясь никаких неожиданностей.
"Огромный и грузный штаб-ротмистр" - это командир сводного эскадрона улан, штаб-ротмистр Князь Владимир Михайлович Андронников. Обстрел со стороны своей артиллерии не обошелся без последствий. В приказе по Уланскому полку от этого же числа сказано: "Приказ №421 от 10 сентября. Хворосто. <...> §2. Убитого сего числа, состоящего при эскадроне ЕВ обозного Демьяна Черкасова (похоронен на восточной окраине дер. Речки) исключить из списка полка и с довольствия с 11 сего сентября. §3. Раненого сего числа ефрейтора эскадрона ЕВ Василия Шумкова, поверхностная рана виска, числить оставшимся в строю. §4. Контуженного сего числа улана эскадрона ЕВ Семена Мазаева в голову, числить оставшимся в строю. <...> §6. Убитых сего числа строевых лошадей эскадрона ЕВ коней Двора и Честного и кобылу Арматуру исключить из списка полка и с фуражного довольствия с 11 сего сентября" [104].
"Записок кавалериста" относится к событию, случившемуся в полку накануне. В приказе по Уланскому полку № 419 от 8 сентября 1915 года было сказано: "§3. Вернувшихся из плена № 6 эскадрона унтер-офицеров взводного Сигизмунда Кочмарского и Спиридона Сибилева зачислить в список полка и на довольствие с 7 сентября. <...> Фл. Ад. Маслов" [105]. Именно об этих уланах рассказывает Гумилёв в заключительных строках "Записок кавалериста". Видимо, в свой полк уланы были направлены только несколько дней спустя - в первые дни их должны были допросить в штабе дивизии, потом им был предоставлен краткий отдых. Гумилёв, действительно, услышал их рассказ через несколько дней, непосредственно перед своим отъездом в Петроград. Причем его рассказ в точности соответствует тому, как было объявлено о подвиге улан 2 ноября 1915 года в приказе № 5687 по 2-й Гвардейской кавалерийской дивизии (Гумилёва в это время в полку уже давно не было): "8 сентября возвратились в полк бежавшие из плена уланы Ея Величества взводные унтер-офицеры № 6 эскадрона Сигизмунд Кочмарский и Спиридон Сибилев. Взяты в плен были в ночь на 14 марта в дер. Прулитанцы [106], причем взводный Кочмарский был ранен пулями в бедро и руку. Находясь в лазарете в Вержболове, они просили их не выписывать до тех пор, пока не найдут возможности бежать, и, улучив момент, бежали через подкоп под забором. Сообщившись с еще 8 пленными пехотных полков и вооружившись откопанными из земли по указанию местного жителя винтовками, беглецы шли по солнцу и звездам. По пути они резали все встречавшиеся провода и у дер. Даукше с криком "ура" бросились с тыла на германский полевой караул, обратив его в бегство, затем вышли на наш полевой караул 26 Сибирского стрелкового полка, дав весьма ценные сведения о противнике. Приказ подписан командующими Эрдели и Дурново" [107].
"Записок кавалериста".
Через несколько дней у нас была большая радость. Пришли два улана, полгода тому назад захваченные в плен. Они содержались в лагере внутри Германии. Задумав бежать, притворились больными, попали в госпиталь, а там доктор, германский подданный, но иностранного происхождения, достал для них карту и компас. Спустились по трубе, перелезли через стену и сорок дней шли с боем по Германии.
Да, с боем. Около границы какой-то доброжелательный житель указал им, где русские при отступлении зарыли большой запас винтовок и патронов. К этому времени их было уже человек двенадцать. Из глубоких рвов, заброшенных риг, лесных ям к ним присоединился еще десяток ночных обитателей современной Германии - бежавших пленных. Они выкопали оружие и опять почувствовали себя солдатами. Выбрали взводного, нашего улана, старшего унтер-офицера, и пошли в порядке, высылая дозорных и вступая в бой с немецкими обозными и патрулями.
Все-таки, подходя к нашим позициям, опрокинули немецкую заставу, преграждавшую им путь, и пробились в полном составе.
Слушая, я все время внимательно смотрел на рассказчика. Он был высокий, стройный и сильный, с нежными и правильными чертами лица, с твердым взглядом и закрученными русыми усами. Говорил спокойно, без рисовки, пушкински ясным языком, с солдатской вежливостью отвечая на вопросы: "Так точно, никак нет". И я думал, как было бы дико видеть этого человека за плугом или у рычага заводской машины. Есть люди, рожденные только для войны, и в России таких людей не меньше, чем где бы то ни было. И если им нечего делать "в гражданстве северной державы", то они незаменимы "в ее воинственной судьбе", а поэт знал, что это - одно и то же.
"Записки кавалериста" обращением к Пушкину - Гумилёв цитирует строки из заключительной части поэмы "Полтава":
Прошло сто лет - и что ж осталось
Столь полных волею страстей?
Их поколенье миновалось -
В гражданстве северной державы,
В ее воинственной судьбе,
Лишь ты воздвиг, герой Полтавы,
Глядя на солдата, Гумилёв не соглашается с Пушкиным, что "их поколенье миновалось...", хотя прошло еще сто лет. Невольно задаешься вопросом - сохранил бы он эту веру спустя еще сто лет, в наши дни?..
Кратко о последних днях пребывания Гумилёва в Уланском полку, никак не отраженных в "Записках кавалериста". На следующий день, 11 сентября, продолжался поиск разбежавшегося противника, иногда приводивший к казусам; вот донесение от 2-й батареи: "В 2 дня пришло донесение, что в болоте Хворощенское ходят пешие части противника. Батарея стояла на готовности до 4 ч. дня, когда расседлалась и встала на бивак, так как выяснилось, что это были наши пешие части" [108]. Повторный обстрел своих войск, к счастью, не состоялся. От 5-й батареи: "Противник в лесу между д. Гортоли и ф. Буда. Было обстреляно сторожевое охранение" [109]. Донесение от Уланского полка: "С утра была выслана разведка в направлении на: 1) Озаричи - Сольповка; 2) Озаричи - Телеханы и для выяснения обстановки впереди нашей позиции, и, кроме того, многие разъезды для очищения разбежавшегося противника в районе шлюз №6 - Вулька-Лавская - хутор Перечин - л. Козловка - м. Логишин - шлюз №3. Разведка выяснила, что опушка леса западнее переправы Озаричи занята прочно окопавшимся за ночь противником. Поэтому разъезд в Соколовку не мог выполнить своей задачи. Разъезд же, посланный на Телеханы в пешем строю, выяснил, что шлюз №5 и шлюз №6 заняты спешенным противником. Ночевал в д. Хворосно" [110].
12 сентября на фронте произошли последние активные боевые действия, в которых принял участие и Гумилёв с пока еще своим Уланским полком. Из журнала боевых действий Гусарского полка: "Для наступления на Гортоль и усиления Лейб-Улан, оборонявших линию ф. Буда - д. Гута - Край, дивизия выступила из Хворосно и перешла через Вульку-Лавскую к хутору Лозово. На Гортоль наступала рота 107 Троицкого полка и Уланы. К 7 вечера Гортоль и Сомино заняты" [111]. От 2-й батареи: "Бригаде приказано занять д. Гортоль и Телеханы. Бригаде выступить в 8 ч. утра. Батарея шла за конно-гренадерами. В 11 3/4 ч. батарея подошла к хутору Лозова. В 2 ч. дня 2-й взвод с гусарами - к д. Край, оттуда на Сомино, которую полк занял. В это время рота 106 Уфимского полка выбила немцев из Гортоли. За поздним временем наступление остановлено. Бивак в Речки" [112]. Донесение от 5-й батареи: "Приказано прибыть на сборный пункт в Лозово. Батарея содействует атаке пехоты на Гортоль. Батарея заняла позиции восточнее ф. Буда у кладбища и обстреляла по карте Гортоль. За пехотой наступали Уланы. Подходя к Гортоли, наша пехота внезапно атаковала деревню. Занимавший ее 3-й Уланский гвардейский германский полк отступил, причем столь поспешно, что командир полка бросил в хате сумку с картами, полевую книжку и завтрак. На ночь - бивак в Речки" [113]. Донесение от командира 1-й бригады, куда входил Уланский полк: "Бригада подошла к 1 ч. дня из Хворосно к отряду полковника Толя, остававшегося в виде заслона с 10 ч. 11 сентября на линии Гута - Буда - Край, выяснив, что против нее стоят части неприятельской кавалерии. Я приказал наступать на Сомино, Гортоль с целью овладеть ими и отбросить противника на линию Вулька - м. Телеханы. Наступление было подготовлено огнем 5 батареи с позиции у ф. Буда. Наступление велось 3-мя колоннами. Правая - 4 эскадрона Лейб-Гусар со взводом пулеметов и взводом 2-й батареи; средняя - 2 эскадрона Конно-гренадер со взводом пулеметов по дороге Гута - Гортоль для охвата его с севера; и левая - 2 роты 107 пехотного полка со взводом пулеметов и 3-мя эскадронами Улан по дороге Буда - Гортоль. В 3 час. 50 м. 3 роты 107 полка заняли опушку леса у д. Гортоль. В это время к правому флангу подошел 2-й эскадрон конно-гренадер, который, спешившись, стал на фланг пехоты. Неприятель развил сильный ружейный и пулеметный огонь. Левый фланг пехоты охранялся эскадроном Улан. 2 эскадрона Улан были в резерве. В 5 ч. 10 м. дня пехота и конно-гренадеры бросились в штыки на д. Гортоль и выбили противника из деревни, прошли деревню, и удостоверившись в ней, что противник выбит из деревни, спешно и в беспорядке бежал к Телеханам. При атаке взят в плен 1 офицер фон Нассау и 7 нижних чинов 1-го и 3-го гвардейских уланских полков. Противником было оставлено в деревне около 30 убитых улан. Пленные препровождены в штаб нашей дивизии, а раненые в ближайший пехотный лазарет. Одновременно с этим правая колонна, обходя Сомино с юга и севера, заставила противника очистить Сомино и отойти к Вульке. Опрошенные в штабе бригады пленные показали следующее. В районе от озера Выгонощенское до Озаричи действовала 1 гвардейская кавалерийская дивизия - без гусарской бригады, которая на отдыхе в д. Пески. Начальник дивизии генерал фон Шторк, Бригадный уланской бригады фон Чирский, штаб бригады в Телеханах, командир 3-го гвардейского уланского полка фон Артим. К 14 сентября они ждали подхода пехоты, после чего гвардейские кавалеристы должны были идти на отдых. В эскадронах по 100 коней. Благодаря большим потерям, понесенным за последнее время, 13 сентября пленных не было, какие части наступают - выяснить не удалось. Командир 1 бригады 2-й Гв. кавалерийской дивизии Свиты Его Величества Генерал-майор Шевич" [114].
"Контратака противника на Гортоль и Сомино. Полк отошел от Гортоли на тыловую позицию Буда - Гута - Край. В 2 ч. дня полк занял свой участок. Левее нас - Лейб-Уланы" [115]. Донесения от 2-й и 5-й батарей: "Позиции западнее Буды. В 12 ч. дня противник начал наступление на Гортоль и выбил оттуда части пехоты и кавалерии. Открыли огонь. Отошли на позиции западнее Речки, затем на бивак к Рудне" [116]. "Батарея обстреливала Гортоль, потом, по приказу начальника участка полковника Маслова отошли на прежние позиции у Буда. Бивак в Рудне. Командиром батареи назначен штабс-капитан Чебышев" [117].
от 5 декабря 1915 г.: "На основании представленной мне Командующим 3-й Армией (приказ по 3 Армии №495 от 14 сентября) власти нижепоименованные нижние чины за мужество и храбрость, оказанные в боях, награждаются: <...> Георгиевским крестом 3 степени: <...> 5. Улан вол. Николай Васильев (sic!) Гумилёв, №108868; (статья статуса - 67, п.4) - за 6 июля" [118]. Гумилёв был представлен к награждению за описанный им в главах XII-XIII "Записок кавалериста" бой 6 июля, причем от представления до награждения прошло почти три месяца. Так что сам поэт об этом 14 сентября вряд ли узнал.
Как в этот день, так и два последующих дня активных боевых действий не происходило: "Полк оставался в районе д. Речки. Там же и дивизия. Разведка - на Вулька и Телеханы" [119]. "Позиции у Речки, бивак в Рудне" [120]. "Позиции у Речки. Пришло приказание перейти завтра в Хотеничи" [121]. 15 сентября - "На старых позициях у Речки, бивак в Рудне" [122]. "Привал в Бобрин, в 11 ч. - Хотеничи (34 версты). 1 взвод в д. Радзяловичи с драгунами" [123]. 16-17 сентября во многих подразделениях дивизии была дневка [124]. В 5-й батарее "16 сентября была отслужена панихида по полковнику Трепову" [125] (прошло 9 дней со дня его гибели). От 1-й бригады поступило донесение: "От Шевича: 2 эскадрона Улан и 2 эскадрона конно-гренадер с 2-мя пулеметами выступили для производства усиленной рекогносцировки в районе Вулька - Телеханы. В сторожевом охранении 3 эскадрона. В дер. Речки 3 эскадрона Улан и 3 эскадрона гусар" [126].