Н. Гумилёв. Жемчуга.
Стихи. М. 1910. Кн-во «Скорпион». Ц. 1 р. 50 к.
Иные мэтры влияют на судьбу молодых поэтов своим непосредственным вдохновением, обаянием своего лиризма; они как бы тайно вручают своим ученикам талисман, чарующий сердце. Иные мэтры создают школы, открывая последователям особый художественный метод, технику, систему... Таинственное влияние первых иногда значительно, но не всегда плодотворно; влияние вторых не всегда значительно, но зато почти всегда полезно, как полезна деятельность старого и умного педагога. К этим последним относится Валерий Брюсов, который сумел научить своих последователей изящной точности стиля и крепкому и тугому ямбическому стиху, которому он сам учился у Пушкина и Баратынского.
Среди учеников Брюсова выделяется даровитый Н. Гумилев. Он не хуже мэтра умеет пользоваться сокровищами пушкинской речи и украшать свой стих жемчугами метафор во вкусе изысканного парнасца. Если стих Гумилева не мелодичен и не певуч, как скрипка, зато в нем есть ясная звучность трубы герольда, воина и охотника. Гумилев редко пользуется аллитерацией и внутренней рифмой, зато он умеет придать стиху гибкость и желанное напряжение, окрыляя его там, где надо, и эонической строкой.
И меч сверкнет, и кто-то вскрикнет,
Кого-то примет тишина.
Когда усталая поникнет
У заалевшего окна1.
Природа и форма стихов молодого поэта соответствует темам и мотивам его творчества. Гумилев не умеет петь свирелью о любви печальной и увядающей, о тайной боли сердца или об ужасе ночного хаоса: поэт всегда увлечен мечтами рыцаря или капитана, «открывателя новых земель»...
К искателям приключений обращен взор поэта:
И все, кто дерзает, кто хочет, кто ищет.
Кому опостылели страны отцов,
Кто дерзко хохочет, насмешливо свищет,
Внимая заветам седых мудрецов!
Заветные ваши шептать имена
И вдруг догадаться, какие наркозы
Когда-то рождала для вас глубина!2
В стихах Гумилева есть прелесть романтизма, но не того романтизма, которым чарует нас Новалис или Блок с их магической влюбленностью в Прекрасную Даму, а того молодого, воинствующего, бряцающего романтизма, который зовет нас в страны, «где дробясь, пылают блики солнца».
1«Колдунья».
2. Из ст-ния Гумилёва «Капитаны» (II).
Примечания
Печ. по: Новый журнал для всех. 1910. №20. С. 122.
Под псевдонимом «Борис Кремнев» выступил Георгий Иванович Чулков (1879-1939) — поэт, один из теоретиков символизма, создавший знаменитую теорию «мистического анархизма». Отношение Гумилева к творчеству Г. И. Чулкова хорошо выражает надпись на подаренном Чулкову «Колчане», сделанная Гумилевым 16 января 1916 г.:
Мы братья в православной вере,
Хоть я лишь подошел к дверям,
Вы ж, уходя, стучитесь в двери.
«Антологию современной поэзии», вышедшую в Киеве в 1912 г., он возмущался, что в ней «не нашлось места для Георгия Чулкова, Зенкевича, Мандельштама...» (ПРП 1990, с. 233). Чулкову принадлежит панегирическая статья о творчестве Гумилева «Поэт-воин» (при жизни Гумилева не опубликована) — см. наст. изд. Чулков был хорошо знаком с А. А. Ахматовой, в послереволюционный период их отношения были дружескими.
Зобнин