Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Л"

1. Гумилев Н.С.: Умер ли Менелик?

Входимость: 1. Размер: 8кб.

Часть текста: озеро Тана. Из него берет свое начало голубой Нил, главный ороситель Египта. Итальянцы, овладев этим озером, могут отвести воду в свою ныне бесплодную Эритрею, она станет новым Египтом, а старый, лишенный воды, сольется с Сахарой. Англичане, конечно, не могут на это согласиться и требуют Тану себе, хотя они и так при разделе получат больше других. Если же жив Менелик — все будет по старому. Министры из столицы Абиссинии, Аддис-Абебы, будут повелевать феодалами, сильные гарнизоны — держать в повиновении покоренные племена: белые не посмеют напасть на сплоченный, безумно храбрый и удивительно выносливый народ. Европейские школы, которые уже есть в Абиссинии, выпустят ряд людей, способных к управлению и понимающих опасности, грозящие их стране, и она останется независимой еще много веков, чего, конечно, заслуживает вполне. Постараемся же разобрать этот вопрос и для этого вернемся к событиям 1906 года. Уже давно Менелик хотел сломить власть феодалов. Эти надменные расы, засевшие в своих то горных, то лесистых областях, охотно признавали его своим владыкой, но они не хотели признать его наследником любимого внука Лиджа Иассу, сына его дочери и покоренного крестившегося вождя Уоло. В значительной мере справедливо они утверждали, что, если Менелик не хочет признать наследниками своих сыновей, то следует отдать престол чистокровному абиссинцу и потомку царя Соломона, как вся царская фамилия. Менелик решился на рискованный шаг: он сохранил за расами губернаторские права в их областях, но все управление поручил министрам, которых избрал из преданных ему лиц, по большей части незнатного происхождения. Тотчас же вслед за этим влиятельный вождь, рас Маконен, направился со своими харрарскими отрядами на Аддис-Абебу. Его отравили по...

2. Поэт на войне. Часть 1. Выпуск 4. Евгений Степанов (страница 2)

Входимость: 1. Размер: 51кб.

Часть текста: из домов, он усиливался. Так усилился он и тогда, когда поздно вечером нас повели сменять сидевшую в окопах армейскую кавалерию. Дорога шла лесом, тропинка была узенькая, тьма — полная, не видно вытянутой руки. Если хоть на минуту отстать, приходилось скакать и натыкаться на обвисшие ветви и стволы, пока наконец не наскочишь на круп передних коней. Не один глаз был подбит и не одно лицо расцарапано в кровь. На поляне — мы только ощупью определили, что это поляна, — мы спешились. Здесь должны были остаться коноводы, остальные — идти в окоп. Пошли, но как? Вытянувшись гуськом и крепко вцепившись друг другу в плечи. Иногда кто-нибудь, наткнувшись на пень или провалившись в канаву, отрывался, тогда задние ожесточенно толкали его вперед, и он бежал и окликал передних, беспомощно хватая руками мрак. Мы шли болотом и ругали за это проводника, но он был не виноват, наш путь действительно лежал через болото. Наконец, пройдя версты три, мы уткнулись в бугор, из которого, к нашему удивлению, начали вылезать люди. Это и были те кавалеристы, которых мы пришли сменить. Мы их спросили, каково им было сидеть. Озлобленные дождем, они молчали, и только один проворчал себе под нос: «А вот сами увидите, стреляет немец, должно быть, утром в атаку пойдет». «Типун тебе на язык, — подумали мы, — в такую погоду да еще атака!» Собственно говоря, окопа не было. По фронту тянулся острый хребет невысокого холма, и в нем был пробит ряд ячеек на одного-двух человек с бойницами для стрельбы. Мы забрались...

3. Актеон

Входимость: 1. Размер: 17кб.

Часть текста: Наступает вечер. Входят Кадм и Эхион . Кадм Сюда, Эхион, налево! Здесь Вчера я выломал камень, Выломал, но не весь, Он был опутан корнями. До ночи я не управился — стар! Холодно было и сыро, С единорогом лягался кентавр, Блеяли в чаще сатиры. А ты всё силен, драконий зуб, Силен, как прежде, счастливый. С тобою донесу я упрямый уступ В наши юные Фивы. (Начинают ворочать камень) Где же Агава? Эхион Жена? Кадм Да. Эхион Черные руки ломает дриадам. Кадм Рубит деревья? Эхион Рубит. Кадм Для храма? Эхион Для храма. Кадм (насмешливо) А храм кому, мой старый дракон? Эхион Тебе, господин. Кадм (со смехом) Нет. Эхион Ну, так не знаю. Кадм Нам не выломать камня. Эхион Выломать... с песней. Кадм (поет, выворачивая камень) Отдай мне глыбу, земля! земля! Я взнесу ее к небу, земля! земля! И она будет в храме, земля! земля! Бога чествовать с нами, земля! земля! Я сказал, ты исполни, слышишь, земля? Иль испробуешь молний Зевса, земля! Туша проклятая, кит глухой, Баба упрямая, ты не хочешь земля? Эхион (поет тотчас вслед за Кадмом) Белая кровь дракона, черное тело. Господин приказал приняться за дело. Зубы дракона, нас было много, Мы дрались долго, и убито много, Живые — люди, мертвые — камни. Мы больше не будем драться. Земля, помоги мне Приподнять брата. Камень поддается; работающие стирают пот и садятся отдыхать; входит Агава. Агава Здрасте, мужчины. Эхион Здравствуй, жена. Кадм Женщина, здравствуй. Агава Где же Мальчики? Актеон Или Пентей? Кадм Их нет. Агава (насмешливо) Всё те же. Значит, на рынке Пентей Дуракам...

4. Николай Гумилев. Письмо Анне Ахматовой. 6 июля 1915 года, Заболотце.

Входимость: 1. Размер: 5кб.

Часть текста: меня не писать ему кисло, что я трепетал за каждое мое слово — мало ли что могло причудиться в нем старику. Однако все же сочинил и посылаю тебе копию. Лучше, правда, не мог, на войне тупеешь. Письмо его меня порадовало, хотя я не знаю, для чего он его написал. А уж наверно для чего-нибудь! Впрочем, я думаю, что оно достаточная компенсация за его поступки по отношению лично ко мне, хотя желанье "держаться подальше от акмеистов" до сих пор им не искуплено. Что же ты мне не прислала новых стихов? У меня кроме Гомера ни одной стихотворной книги, и твои новые стихи для меня была бы такая радость. Я целые дни повторяю "где она, где свет веселый серых звезд ее очей" и думаю при этом о тебе, честное слово. Сам я ничего не пишу — лето, война и негде, хаты маленькие и полны мух. Целуй Львенка, я о нем часто вспоминаю и очень люблю. В конце сентября постараюсь опять приехать, может быть, буду издавать "Колчан". Только будет ли бумага, вот вопрос. Целую тебя, моя дорогая, целуй маму. и всех. Да, пожалуйста, напишите мне, куда писать Мите и Коле маленькому. Я забыл номер Березинского полка. Твои всегда Коля. Копия письма Федору Кузмичу Сологубу: Мн"огоуважаемый" Федор...

5. Подберезин Борис: Николай Гумилёв. Вызов судьбе. Глава 8. Прапорщик Гумилёв

Входимость: 1. Размер: 28кб.

Часть текста: Пик возмущения и ярости – 4 августа. Несметная толпа по Невскому проспекту и Малой Морской устремилась на Исаакиевскую площадь к германскому посольству. Шагали в этой колонне и Гумилёв, Шилейко, Городецкий. Толпа, смяв охранявших здание городовых и жандармов, разгромила посольство. Гумилёв с восторгом наблюдал, как сбрасывали с крыши германское знамя и штандарт. Пройдёт четыре года, и поклонник Гумилёва Яков Блюмкин среди белого дня застрелит германского посла графа Вильгельма фон Мирбах-Харфа. Станет одним из «сильных, злых и весёлых» героев стихотворения «Мои читатели»: Человек, среди толпы народа Застреливший императорского посла, Подошёл пожать мне руку, Поблагодарить за мои стихи. Война... Одно это слово уже пьянило, будоражило Гумилёва. Можно снова испытать свою храбрость, заявить о презрении к смерти! Но не только. Для Гумилёва, с его средневековым рыцарским кодексом чести, война была чем-то гораздо более высоким и поэтическим, чем окопные будни и атаки. Это подметил А. Куприн: «Да, надо признать, ему не чужды были старые, смешные ныне предрассудки: любовь к родине, сознание живого долга перед ней и чувство личной чести....