Записки кавалериста. Схема V (к главам XV - XVII) [4]
Вокруг «Записок кавалериста» — 1914-1915.
Отступление в белорусские леса и бой у речки Ясельды 24 августа
Действия Уланского полка в первой половине августа, связанные с отходом войск от Буга вглубь нынешней Белоруссии, в "Записках кавалериста" никак не отражены. Предыдущий выпуск заканчивался описанием событий XIV главы "Записок" и дальнейших действий Уланского полка вплоть до начала его отхода от района Брестской крепости на Кобрин. Как было сказано, с большой степенью вероятности, в августе Гумилёв ненадолго покинул полк, посетив Петроград. Было высказано два предположения о возможных сроках такой поездки - либо в начале августа, либо в конце месяца. Большинство исследователей, опираясь на рассказ Ахматовой Лукницкому 1925 (или 1927) года, считает, что такая поездка состоялась в начале месяца. Однако предпринятые автором дополнительные разыскания склоняют его в пользу второго варианта, связанного со смертью отца Ахматовой 25 августа и его похоронами в конце месяца. Такое предположение опирается на то, что, с одной стороны, слишком стремительными были перемещения войск дивизии в первой половине августа, сочетавшиеся с неопределенностью ситуации на фронте, что затрудняло возможность покинуть полк. С другой стороны, единственное связанное с этим посещением и описанное Ахматовой событие никак не могло произойти в течение всего августа 1915 года. Подразумевается упоминаемый Ахматовой "благотворительный вечер, устроенный Сологубом в пользу ссыльных большевиков". Проконсультировавшись со специалистами, занимающимися биографией Федора Сологуба, автор пришел к выводу, что в указанное время Сологуба в Петрограде никак не могло быть. Все это лето он провел как раз в том месте, куда незадолго до этого, 6 июля, Гумилёв отправил ему письмо - в усадьбе Тихменевых, в селе Красное Ярославской губернии. Благотворительные вечера во время войны Сологуб, действительно, иногда устраивал, о чем, в частности, ему напомнила Зинаида Гиппиус в письме от 19 декабря 1917 года. В нем она, приглашая Сологуба принять участие в вечере в пользу узников Петропавловской крепости, бывших министров Временного правительства, напомнила ему: "...Вспоминаю, что давным-давно мы с вами вместе читали в пользу того же Красного Креста в частной квартире. "Какой круговорот бессмысленный природы!"" [1]. Возможно, это и был тот самый вечер Сологуба, на котором Ахматова побывала с Гумилёвым, и хотя состоялся он во время войны, но никак не в августе 1915 года - точную дату пока установить не удалось.
Следовательно, можно предположить, что, по крайней мере, весь август, за исключением части последней недели, Николай Гумилёв провел в полку, принимая участие в начавшемся отходе войск от Западного Буга вглубь Российской территории. Дополнительным аргументом в пользу такого предположения может служить и то, что в начале августа войска дислоцировались на значительном расстоянии от железнодорожных путей, ведущих в Петроград, а как раз в последнюю неделю августа полк расположился на короткий отдых вблизи ведущей в Петроград железной дороги. И командовал Уланским полком в это время хорошо знавший Гумилёва и Ахматову полковник Михаил Евгеньевич Маслов [2]. Наиболее вероятное время пребывания Гумилёва в Петрограде, 27-28 августа, как раз совпадает с датой похорон отца Ахматовой Андрея Антоновича Горенко (Севастополь, 13.1.1848 - Петроград, 25.8.1915) - 27 августа на Волковом кладбище в Петрограде. Уже в конце августа поэт возвратился в полк, что подтверждается описанным в главе XVI боем 1-2 сентября с его участием. Но об этом - ниже.
После того, как 11 августа Уланский полк повернул на восток от Буга и в течение двух дней наблюдал пожар Брест-Литовска, перед ним была поставлена задача прикрывать отступление арьергардов 29-го корпуса и разведывать на участках 27-й пехотной дивизии. При этом дивизия находилась в резерве командующего III Армии. В официальном журнале 2-й Гвардейской кавалерийской дивизии отход Армии от Западного Буга и Бреста вглубь своей территории в августе 1915 года обозначен следующим образом [3]:
"Арьергардные бои по прикрытию отхода 29 Корпуса в районе Брест - Кобрин:
- Бои в районе госп. двор Каменица - Пожежин - госп. двор Роматово - Радваничи - Франополь - госп. двор Буньково - Великорито - Антоново: - с 12 по 14 августа.
- Встречный бой по обеспечению отхода частей 14-го Корпуса в районе Маци - Стригово - Юзефин - Козище: - 16 августа.
Арьергардные бои по прикрытию отхода 3-ей Армии:
- Расположение на позиции по р. Ясельда и бои за переправы у Старомлына - Жабер - госп. двора Здитово: - с 19 по 25 августа".
Отход войск от Буга и Бреста до района п. Береза, где произошло столкновение с немцами, описанное в XV главе "Записок кавалериста", проходил через Радваничи (13.08), Борисово (14.08), Кустовичи (15 - 16.08), Воротно (17.08), Угляны (18 - 20.08), Ново-Пески (21 - 25.08). Подробности этого отхода отражены в архивных документах - в приказах, донесениях, журналах боевых действий и пр.
XV). 2 - расположение на позициях по берегам реки Ясельды, бой за переправы у дд. Пересудовичи и Здитово 24-25 августа (глава XV). 3 - прикрытие отхода частей по дороге Ивацевичи - Логишин в районе д. Козики 1-2 сентября (глава XVI). 4 - расположение на позициях вдоль Огинского канала и столкновение с немцами около дд. Вулька-Лавская, Хворосно и Валище 10 сентября (глава XVII).
14 августа войска достигли района Кобрина. Из журнала боевых действий 2-й батареи: "Перешли к дому лесника, что на дороге к Старому Селу. В 12 ч. дня приказано бригаде сказать, что прикрытие отхода закончено, и бригаде идти в район г. Кобрина, к югу от которого бивак" [5]. Донесение командира Уланского полка Княжевича: "Разъезд эскадрона №4 был обстрелян из дер. Бульково и отошел в дер. Ракитница <...> Уланский полк ведет разведку на участке 27 пехотной дивизии и охраняет ее правый фланг (лес у д. Радваничи). Немцы переправились на фронте Улан на левый берег р. Мухавец. Уланский полк до сих пор не мог войти в связь с 3-м кавалерийским корпусом" [6]. От 5-й батареи: "Позиции у Задерцы - обстрел переправы у Задерцы и у шоссе; позиции у Старого Села фронтом на Франополь. Получен приказ сниматься и с Уланским полком перейти в район Борисово (у Кобрина). Пошли в 5 вечера через Старое Село и далее по шоссе на Кобрин, но шоссе было забито беженцами, стоявшими в длину на несколько верст и в 4-5 повозок шириной, и проход был закрыт. Вследствие этого батарее пришлось сделать срез через трудный переход целиной. В 1 ч. ночи пришли на бивак около Рыбно (50 верст). Неприятельский аэроплан обстрелял колонны беженцев на шоссе. Часть шла через Старое Село - Озяты - Кобринский ров - Борисово - Рыбна (с драгунами)" [7]. 14 августа Уланский полк расположился на бивак в районе Борисово.
15 августа войска заняли район вокруг Кобрина. Первоначально Уланский полк стоял южнее Кобрина, в Борисово, а затем войскам был дан приказ переместиться севернее. От 2-й батареи: "Дивизии приказано перейти к северо-востоку на 12 верст. Выступили в 8 утра и перейдя вброд в восточной части Кобрина р. Мухавец, перешли в ф. Селедовка" [8]. Донесения из Уланского полка: "На фронте корпуса упорные бои. В течение дня неприятель неоднократно атаковал части 27 пехотной дивизии, одновременно ведя наступление на левый фланг корпуса. Все атаки успешно отбиты". Это донесение подписано офицером 2-го эскадрона Уланского полка Н. Добрышиным, оставившим короткие воспоминания о фронтовых встречах с поэтом [9], относящиеся к событиям конца августа - начала сентября 1915 года. Хотя в них мало конкретики и много неточностей, они, для полноты картины, будут помещены в "Приложении" к данной публикации, с уточнением всех ошибок. В донесении Княжевича за этот же день сказано: "15 часов. Доношу, что полк стал биваком в 8 вечера в дер. Кустовичи ввиду того, что назначенный район был занят другими частями" [10].
16 августа произошел упомянутый в официальном журнале встречный бой по обеспечению отхода частей 14-го Корпуса в районе Стригово - Козище, располагавшемся севернее Кобрина. Одновременно по бассейну реки Ясельды были направлены разведывательные эскадроны: "Приказ №4236 по дивизии. 2 ч. 30 м. утра. Требуется разведать (рекогносцировать) реку Ясельда от д. Песчанки до Старомлына. Для этого 1 бригаде назначить участок на северо-восточном берегу Ясельды от дер. Песчанки до дер. Процы включ. (проходимость реки и долины, пути, переправы и броды, путь вдоль реки, грунт, проходимость). По выполнении офицерам 1 бригады собраться на северо-западной окраине дер. Стригин, 2-ой - в Старомлыне. Кроки прислать к 8 вечера 18 августа к южной окраине м. Картуз-Береза у пересечения шоссе и дороги на Новоселки" [11]. Картуз-Береза - нынешний поселок городского типа Береза, стоящий на основном тракте. Упоминаемая в последующих документах д. Береза - небольшая деревня, расположенная между Стригово и Козище, севернее Кобрина. Вот как отражен "встречный бой" в журналах боевых действий 2-й и 5-й батарей:
"Дивизии приказано охранять правый фланг 27 пехотной дивизии, на которую наступает противник. Батарея выступила в 9 ч. утра с Уланским полком. В 12 1/2 ч. дня батарея подошла к д. Береза, где построились в резервную колонну. В 4 дня батарея подтянулась ближе, и она построилась в лесу у дер. Козище. В 6 1/2 ч. вечера, ввиду того, что бой стих, батарея пошла на бивак в д. Илоск (11 ч. вечера). В 3 1/2 ч. дня 1 взвод был отправлен от батареи с тремя эскадронами улан. Взвод встал на позиции западнее д. Козище и стрелял во фланг наступающего на 27 пехотную дивизию противника. В 7 ч. вечера с тремя эскадронами улан пошли в д. Краевичи на бивак" [12]. "В 9 утра всей дивизии приказано собраться к штабу дивизии в госп. дворе Камень Шляхетский. Для поддержки частей XIV корпуса и, в частности, 70 пехотной дивизии, дивизия подошла к госп. двору Буховичи на фланг XIV корпуса. В это время находящийся в резерве III кавалерийский корпус должен был перейти в контратаку. Нашей дивизии - поддерживать. Разведка на Березу - Лясково - Стригово (батарея с гусарами и драгунами). <...> Противник наступал от Тевли на Туличи и Малыши, обе деревни зажжены. После обстрела Тевли и Малыши противник был остановлен, и контратакой Оровайского полка прорыв заполнен. После боя перешли в Кустовичи (28 верст). Послана разведка на Ясельду - новые позиции" [13]. Упомянутые дд. Туличи и Малыши располагаются между Стригово и Козище. В Кустовичах Уланский полк провел две ночи.
"Ввиду отхода частей III Армии по линии Малеч - Сымоловичи, дивизии приказано перейти в район Соболи - Сигневичи - Винин" [14]. В этот район отошел Гусарский полк с 5-й батареей: "Батарея с дивизией - в районе Соболи - Ревятичи. Бивак в Винин. Шли через Плянты по шоссе на Ревятичи - Сигневичи (35 верст)" [15]. Уланский полк вместе со 2-й батареей продвигался севернее в район Воротно: "Согласно указаниям командира 24 Корпуса ночевал в д. Воротно. Сейчас прибыл с 4-мя эскадронами Конно-гренадер и присоединившимися к ним 2-мя эскадронами Улан и 2-мя орудиями 2-й батареи в д. Подкраичи. <...> В 2-30 ночи. Я с 4-мя эскадронами Конно-гренадер, 2-мя эскадронами Улан (ЕВ и №5) и с взводом 2-й батареи предполагаю стать на бивак в д. Воротно или д. Заневичи. В 9 ч. утра перейду в Подкраичи" [16]. От 2-й батареи: "В случае отхода за Ясельду дивизии был дан участок на этой реке от д. Песчанки до д. Старомлын. 1 бригаде участок от Песчанки до д. Процы. От полков - разведка. Дивизия перешла ближе к Ясельде, батарея в Краевичи" [17].
18 августа штаб дивизии расположился еще восточнее, в госп. двору Сигневичи [18]. Боевых действий в течение нескольких дней не было. Полки дивизии расположились в непосредственной близости к реке Ясельде и пос. Картуз-Береза: "Бригада со 2 батареей прибыла. <...> Уланы в дер. Новоселки - Угляны. Конно-гренадеры в д. Подосье" [19].
19 августа во все стороны от Картуз-Березы были направлены разведывательные разъезды: "Приказ №4267 по дивизии. Согласно приказу №4661 части армии займут новый фронт. Нам наблюдать участок от д. Угляны вкл. до д. Междулесье включительно. 1 бригаде: наблюдать участок от д. Угляны вкл. до ф. Бисла вкл. <...> На каждом участке по 1 эскадрону от каждого полка + 2 офицерских разъезда. Офицерские разъезды подчиняются командиру эскадрона и разведывать на фронте Минаки - Меневежа. Донесения в Стригин. Бригадам выступать сразу по получении сего и следовать через переправу у госп. двора Здитово на Стригин и далее. Уланам - в район Ново-Пески - Ярцевичи - госп. двор Навы (штаб 1 бригады). В случае плохой переправы у госп. двора Здитово следовать в указанные районы через Картуз-Береза" [20]. Во время отхода уничтожались мосты, зажигались деревни, вот донесения от 2-й и 5-й батарей: "Дивизии приказано перейти за Ясельду и с 20 августа вечера наблюдать данный ей участок. Перешли в Ново-Пески" [21]. "Шли через Сигневичи - Новоселки - Здитово - Ольшово - Маневичи, там бивак (37 верст). У Здитово переправились по новому мосту через Ясельду (мост и гать через болото - 2 версты). Уходя, зажигали все деревни. Ночью было светло как днем" [22]. По этой же дороге двигался Уланский полк: "От Шевича. Бригада перешла через мост и гать. Дивизия может пройти" [23]. Донесение от Гусарского полка: "Отход армии за Ясельду. Дивизии перейти в район д. Навы - Листичи - Ново-Пески. Наблюдать за Ясельдой от южной окраины дер. Стригин до дер. Старомлын. Переход полка (32 версты): Витин - Сигневичи - Новоселки - госп. двор Здитово - Головицкие - Навы - в дер. Лисичицы" [24]. Указанные конечные пункты располагались уже за Ясельдой, по которой предполагалось организовать оборону. Деревни Ново-Пески, Маневичи, Лисичицы стоят вблизи западного берега большого озера Черное. Вокруг протяженные густые леса, болота, а севернее еще два крупных озера - Белое и Споровское.
"Наблюдать участок по левому берегу Ясельды от госп. двора Здитово до Старомлына. 1 бригаде: от южной окраины дер. Стригин до перекрестка дорог в 1 версте северо-западнее д. Пересудовичи включ. Пускать в наблюдение - не более 3-х эскадронов от полка. 1 бригаде иметь 4 орудия на позиции для обстрела района Шилин - Дягелец - Угляны - Порослово - переправа у Здитово. Обратить внимание на: 1) переправу у Здитово; 2) на направление ф. Мал. Матвеевичи - госп. двор Бол. Матвеевичи - дер. Высокая; 3) на возможность переправ противника у дер. Жабер; 4) на переправу у Старомлына. Командиру 1 бригады озаботиться о рекогносцировке путей через лес между оз. Черное и д. Стригин от р. Ясельды на восток и на северо-восток. Штаб дивизии в госп. двору Пески" [25]. Боев по-прежнему не было, об этом в сообщениях от 2-й и 5-й батарей: "В 4 ч. дня взвод с 3-мя эскадронами Улан перешел в дер. Новая. Эскадроны заняли сторожевое охранение. 1 взвод - на позиции на южной окраине отдельных хуторов д. Стригина за лесом" [26]. "Позиции у д. Старомлын - Пересудовичи. Противник еще не подошел, было тихо" [27]. В эскадроне Уланского полка, в котором служил Гумилёв (ЕВ), шли занятия по подготовке к боевым действиям: "Приказ №105 от 20 августа. О выработке способа приторачивания шашек к седлу - всем явиться в эскадрон ЕВ в Уланском полку" [28].
21 августа противник подошел к реке Ясельде, приблизившись к позициям русской армии, и возобновилась перестрелка между 2-й и 5-й батареями дивизии и передовыми разъездами немцев: "Позиции у Старомлын. Передовые части противника подошли к Ясельде на фронте ф. Шилинок - д. Шилин - часовня Магдалины - ф. Марковичи. Отогнали" [29]. "В 1 ч. дня открыли огонь по д. Песчанка. Позиции у дер. Новая; обстреляли разъезд противника (у Песчанки)" [30]. Основные силы Уланского полка располагались в том же районе Ново-Пески.
Столкновения с противником продолжились и 22 августа. Причем разведывательные разъезды впервые были направлены значительно восточнее, в район Огинского канала, так как наметился дальнейший отход войск вглубь территории туда, где можно было бы закрепиться. Распоряжение начальника дивизии: "Наблюдать район Забайлы - Ходаки - Вулька-Обровская - Козики. 1 бригада: (с 4-мя пулеметами) сосредоточиться западнее кладбища дер. Пески вне дороги, следовать по дороге Пески - ур. Выгонин - Лесные Буды - Корочин - выс. 69,5 - Забайлы - Воля - Михновичи, далее по шоссе до Паньки, откуда перейти и расположиться кв. биваком в дер. Подстарины. Оставить по два разъезда от каждого полка для разведки и поддержки соприкосновения с неприятелем" [31]. Деревня Подстарины располагается за шоссе, севернее Ивацевичи. В этот день был назначен новый временный командир Уланского полка: "Приказ №116 от 7.9.1915. 22 августа Флигель-Адъютант Полковник Л.-Гв. Уланского полка Маслов назначен командующим названного полка" [32]. Началось наступление противника на переправах через реку Ясельду: "Наступление противника - переправился через Ясельду у д. Жабер" [33]. Донесения от 2-й и 5-й батарей: "Позиции у Стригин. Было замечено наступление противника на Здитово. Открыли огонь во фланг. Подошла легкая батарея 45 армейской бригады, и батарея перешла к югу - в кол. Головицкие. Там бивак" [34]. "Противник ведет бой с XXXI корпусом (левее нас) в Хомск - Бездеш. В 4 ч. дня противник перешел в наступление на наш участок и переправился через Ясельду у д. Жабер, сбив эскадрон драгун. Открыли по переправившимся немцам огонь, но сильный дождь мешал. Немцы продолжали наступление у Жабер на ур. Волковка, угрожая путям отступления. Батарея отошла к Здитово. Вода, стоять трудно. Противника остановили у Волковки. Позиции у Здитово и Хрисс. Отошли в Маневичи" [35]. В Уланский полк пришло распоряжение от командования дивизией: "В Уланский полк: сегодня полк отходит на эту сторону реки и уходит в резерв" [36].
Но в резерве Уланскому полку, входящему в 1-ю бригаду, долго пробыть не пришлось. В приказе №4294 от 23 августа сказано: "2 бригада - выбить противника из оставленного Старомлына. 1 бригада: удлинить участок, занимаемый ниже д. Высокое искл., где войти в связь с частями 2 бригады. Эскадрону на участке Высокое - перекресток дорог севернее Пересудовичи распоряжением командира 2 бригады отойти в его резерв. Командиру 1 бригады принять все меры, чтобы с 5 ч. утра начать обстрел дер. Мостыки и Олесец. Разведку для связи с противником не прекращать всю ночь" [37]. В оперативной сводке от этого же числа сказано: "Оперативная сводка. 2 Гвардейская кавалерийская дивизия от высоты 71,8 на левом берегу Ясельды до д. Пузи вкл. и отдельные участки против Старомлын и Старомлынской переправы. (22-го активных действий не было.) В районе 2 дивизии - активности не проявлял, кроме района Мостыки - Жабер - Старомлын, где противнику силою 1-2 батальона удалось овладеть островом Мостыки - Олесец - Заречье, а также д. Старомлын. (Много пленных - выражают робость, что их взяли в плен, охотно рассказывают про тяготы энергичного наступления)" [38]. 2-я батарея: "На позиции драгун у д. Пересудовичи, чтобы обстреливать переправившегося у Жабер противника. Наступление противника остановлено. Батарея обстреливала Песчанку, Мостыки, так как в этих деревнях было замечено шевеление противника. Бивак в Навы" [39]. 5-я батарея: "Позиции у Хрисс и Здитово. Противник продолжал продвижение на север" [40].
"Записок кавалериста". В эти два дня натиск немцев усилился по всему фронту - предпринимались постоянные попытки форсировать переправы через Ясельду. Гумилёв описывает бой у переправ в районе деревень Пересудовичи, Здитово, Стригин. Этому бою предшествовало накопление противника 24 августа: "Противник накопился на острове в количестве 4-6 рот и окопался. Кроме этого, он занимает лес севернее д. Старомлын и часть высоты 70,9, западнее Сар" [41]. С 1-й бригадой, в которую входил Уланский полк, взаимодействовала 2-я батарея, события этого дня отражены в ее журнале боевых действий: "Батарея на позициях (старых), огонь по окопам противника, был замечен взвод батареи неприятеля, который начал обстреливать сторожевое охранение Улан. Батарея обстреляла этот взвод и заставила его замолчать. Одна очередь попала в передки этого взвода, который разбежался. В 12 ч. дня противник, желая увести орудия, зажег халупу перед взводом. Батарея обстреляла местность за пожаром и не дала противнику возможность увести орудия. Обстреляли передки взвода за деревней. Они стали собираться в одном из дворов, его обстреляли. В результате огня по деревне в двух местах возник пожар. Противник, пользуясь пожаром, пытался увести орудия, но не смог. 1 взвод обстреливал подходившие к речке части противника и шедшие вдали обозы. Ночью на старый бивак (Навы)" [42]. 2-я бригада с 5-й батареей и пехотными частями 24 августа располагалась южнее, в районе Старомлына: "XXXI корпус отошел на Мотоль. Наша дивизия заняла фланг от р. Ясельды через Белое озеро - Здитово - Спорово. Южный фронт занимают 6 рот 180 Виндавского полка (45 пехотной дивизии), драгуны и наша батарея. Противник занял Старомлын и лес севернее, выс. 70,2, Жабер, Олесец. Виндавскому полку приказано занять выс. 70,2, выбить противника из леса и выровнять фронт на Ясельде за Старомлыном. Атака не удалась. На ночь отошли в Маневичи" [43]. Здитово здесь - не та деревня, вблизи которой располагались уланы, а одноименная деревня между тремя озерами - Белое, Черное и Споровское.
Вот как события этих двух дней, точнее, двух ночей, с 23 на 24 и с 24 на 25 августа, последующего отхода улан и неудачного наступления немцев отражены в "Записках кавалериста".
Ночь была тревожная, - все время выстрелы, порою треск пулемета. Часа в два меня вытащили из риги, где я спал, зарывшись в снопы, и сказали, что пора идти в окоп. В нашей смене было двенадцать человек под командой подпрапорщика. Окоп был расположен на нижнем склоне холма, спускавшегося к реке. Он был неплохо сделан, но зато никакого отхода, бежать приходилось в гору по открытой местности. Весь вопрос заключался в том, в эту или следующую ночь немцы пойдут в атаку. Встретившийся нам ротмистр посоветовал не принимать штыкового боя, но про себя мы решили обратное. Все равно уйти не представлялось возможности.
Когда рассвело, мы уже сидели в окопе. От нас было прекрасно видно, как на том берегу немцы делали перебежку, но не наступали, а только окапывались. Мы стреляли, но довольно вяло, потому что они были очень далеко. Вдруг позади нас рявкнула пушка, - мы даже вздрогнули от неожиданности, - и снаряд, перелетев через наши головы, разорвался в самом неприятельском окопе. Немцы держались стойко. Только после десятого снаряда, пущенного с тою же меткостью, мы увидали серые фигуры, со всех ног бежавшие к ближнему лесу, и белые дымки шрапнелей над ними. Их было около сотни, но спаслось едва ли человек двадцать.
За такими занятиями мы скоротали время до смены и уходили весело, рысью и по одному, потому что какой-то хитрый немец, очевидно отличный стрелок, забрался нам во фланг и, не видимый нами, стрелял, как только кто-нибудь выходил на открытое место. Одному прострелил накидку, другому поцарапал шею. "Ишь ловкий!" - без всякой злобы говорили о нем солдаты. А пожилой почтенный подпрапорщик на бегу приговаривал: "Ну и веселые немцы! Старичка и того расшевелили, бегать заставили".
атаки, задремали, кто стоя, кто присев на корточки.
Песок со стены окопа сыпался нам за ворот, ноги затекали, залетавшие время от времени к нам пули жужжали, как большие, опасные насекомые, а мы спали, спали слаще и крепче, чем на самых мягких постелях. И вещи вспоминались все такие милые - читанные в детстве книги, морские пляжи с гудящими раковинами, голубые гиацинты. Самые трогательные и счастливые часы, это - часы перед битвой.
Караульный пробежал по окопу, нарочно по ногам спящих, и, для верности толкая их прикладом, повторял: "Тревога, тревога". Через несколько мгновений, как бы для того, чтобы окончательно разбудить спящих, пронесся шепот: "Секреты бегут". Несколько минут трудно было что-нибудь понять. Стучали пулеметы, мы стреляли без перерыва по светлой полосе воды, и звук наших выстрелов сливался со страшно участившимся жужжаньем немецких пуль. Мало-помалу все стало стихать, послышалась команда: "Не стрелять", - и мы поняли, что отбили первую атаку.
После первой минуты торжества мы призадумались, что будет дальше. Первая атака обыкновенно бывает пробная, по силе нашего огня немцы определили, сколько нас, и вторая атака, конечно, будет решительная, они могут выставить пять человек против одного. Отхода нет, нам приказано держаться, что-то останется от эскадрона?
Поглощенный этими мыслями, я вдруг заметил маленькую фигурку в серой шинели, наклонившуюся над окопом и затем легко спрыгнувшую вниз. В одну минуту окоп уже кишел людьми, как городская площадь в базарный день.
- Пехота. Вас сменять, - ответило сразу два десятка голосов.
- А сколько вас?
- Дивизия.
Я отдал бы год жизни, чтобы остаться и посмотреть на все, что произойдет. Но надо было уходить.
К утру 25 августа к позициям остававшегося еще у Ясельды эскадрона ЕВ Уланского полка у Пересудовичей с юга подошли части 45-й пехотной дивизии. Вот как события эти отражены в журнале боевых действий батареи: "На позициях в 4 ч. ночи (старые позиции у д. Пересудовичи). В 6 ч. вечера противник открыл огонь по наблюдательному пункту 1 взвода, а 1 взвод - по халупе, у которой весь день замечено было шевеление противника. Халупа загорелась. В 6 1/2 ч. вечера все три взвода снялись с позиции и вернулись на старый бивак. В 11 ч. вечера батарея по тревоге оседлана и с тремя эскадронами Улан пошли к шоссе и дальше на северо-восток" [44]. "Удалось занять часть высоты 70,2. Батарея выбила противника, и пехота заняла опушку леса и часть высоты. В 11 ч. ночи приказали перейти в Борки. Шли через Ново-Пески - Речицу - шоссе Косов - Паньки, прибыли в 12 ч. дня" [45].
В течение дня 25 августа и в ночь с 25 на 26 августа вся дивизия была переброшена на восток, за Ивацевичи, более чем на 50 верст: "Переход в район д. Борки - Добрынево (52 версты)" [46]. "В 10 ч. утра батарея встала на бивак в д. Подстарины. Армия отошла от линии Ясельды. Задача дивизии - наблюдать левый фланг 29 Армейского корпуса" [47]. "Пройдено 55 верст - по тяжелому песку. Было приказано очистить бивак для штаба III Кавказского корпуса, батарея перешла в Любищин" [48]. Донесение от 1-й бригады и Уланского полка: "От Шевича. 1 бригада благополучно стала на бивак. Штаб бригады, конно-гренадер и 2-й батареи - в Подсосны, Уланы - в Озерце" [49]. Все эти пункты размещаются севернее и восточнее Ивацевичей, недалеко от реки Щара.
Скорее всего, именно утром в Озерце Гумилёв мог получить телеграмму из Петрограда от Ахматовой - о смерти ее отца 25 августа. Озерец расположен в непосредственной близости от железнодорожной станции Ивацевичи, и оттуда требовалось не более суток, чтобы добраться до Петрограда. Предположительно, Гумилёв так и поступил. Военные документы за последующие 4 дня говорят о том, что после дальнего перехода войскам был предоставлен отдых на несколько дней, до конца августа. Осуществлялось лишь дальнейшее перемещение отдельных частей южнее Ивацевичей на новые позиции вдоль Огинского канала.
"лирическое отступление" о посещении этих мест в августе 1991 года... Долина Ясельды представляет собой широкий заболоченный луг. Соседние деревни на противоположных берегах отстоят друг от друга на несколько километров. Связь между ними - по прорытым искусственно каналам. Пройти через эти луга можно только в сухое лето, каким было лето 1915 года. Об этом сказано в одном из документов: "Только сухость 1915 г. дала возможность двигаться в районе Ходаки - Забайлы - Гичицы - Козики - Великая Гать - Оброво - Корочин. По обочинам каналов можно ездить верхом. Дорога Гичицы - Козики - Святая Воля - Телеханы - Озаричи - Логишин, широкая (песок)" [50]. В расположенной напротив Пересудовичей белорусской деревне Большие Матвеевичи (именно там и в соседней д. Шилин стояла немецкая артиллерия) нам удалось побеседовать с местным старожилом Василием Петровичем Омелюсиком. Ровесник века, обладающий исключительной памятью, (но потерявший зрение), он, без какой бы то ни было подсказки, живо рассказал нам, как в 20-х числах августа 1915 года их хутор Костюки и соседнее село Большие Матвеевичи, где стояли немцы, были обстреляны русской артиллерией со стороны Пересудовичей. Вспомнил он и о том, что лето того года было очень сухим, и немцы могли ехать по полю до самой реки на лошадях. С местным населением никаких конфликтов не было. Когда мы посетили эти места спустя 76 лет, лето было тоже сухим, и у нас тоже не было никаких конфликтов с местным населением. Если не считать бурных "политических" диспутов, состоявшихся в воинской гостинице поселка Береза вечером того же дня - было это в памятный день 19 августа 1991 года...
Странным образом отражена эта неделя в "Трудах и днях" Павла Лукницкого [51]: "1915, 21-28 августа. Просидел в обозе 2-го разряда. Встреча с В.К. Неведомским, который был прапорщиком артиллерии при штабе дивизии". Действительно, с Неведомским Гумилёв встречался, но не только в эту неделю, а постоянно при пребывании в Уланском полку. Но невозможно быть - "прапорщиком артиллерии при штабе дивизии". Неведомский был произведен в прапорщики 5-й батареи Конной артиллерии 13 февраля 1915 года [52], а затем, с 1 июля 1915 года, был назначен комендантом штаба дивизии [53]. Участвовать же в бою, сидя "в обозе 2-го разряда", - как мне кажется, весьма затруднительно. Подробнее об этом было сказано в предыдущем выпуске [54]. Это к вопросу о том, что необходимо критично подходить к "Трудам и дням" Лукницкого, а не ссылаться на них, как это принято многими исследователями, в качестве непреложной истины.
Хотя Гумилёв, предположительно, последние дни августа провел в дороге и в Петрограде, кратко расскажем о событиях этого времени на фронте. 27 августа брат Гумилёва Дмитрий, поручик 294-го пехотного Березинского полка, воевавшего в других краях, был награжден очередным орденом: "Высочайшим приказом от 27 августа 1915 г. за отличия в делах против неприятеля орденом Св. Владимира 3 ст. с мечом и бантом". Ранее, этим же летом, Дмитрий Гумилёв был награжден еще двумя орденами: Св. Анны 4 ст. с надписью "За храбрость" - 15 июля, и Св. Станислава 3 ст. с мечом и бантом - 9 августа [55].
На Белорусском же фронте с 27 по 29 августа в батареях и некоторых других частях дивизии была объявлена дневка [56]. Любопытный документ был зачитан в полках дивизии 28 августа: "Было объявлено о наборе в партизанские отряды. Из Уланского полка передают, что охотников для поступления в партизанский отряд среди г. офицеров и нижних чинов не оказалось вследствие незнания предъявленной задачи" [57]. 29 августа началась переброска полков в район Телеханы. Был объявлен приказ по дивизии: "Приказ №4366 - 9-30 вечера. Приказано в ночь с 30 на 31 отойти за р. Щару (штаб армии в Ляховичи). 1 бригада: разведка в полосе, ограниченной с востока дорогой Козики - Гичицы - Паньки - Озерец включ. и с юга дорогой Великая Гать - Вулька-Обровская - Житлино - Корочин - ур. Выгонин вкл. 2 бригада - южнее. Особое внимание обратить на: 1) Козики - Гичицы - Озерец; 2) Гичицы - Забайлы - Корочин; 3) Гичицы - Ходаки - Корочин; 4) Козики - Вулька-Обровская - Житлино и на юг по каналу; 5) Великая Гать - Оброво - оз. Споровское; 6) Глинная - Гоща - р. Ясельда; 7) Клетная - Мотыль. От 1 бригады выставить 1 сентября в 8 ч. утра дежурную часть в составе эскадрона с 2-мя пулеметами к дому лесника у ручья на дороге между Козики и Святая Воля. Способы разведки - самые разнообразные (на конях, пешком, с переодеванием и т. д.). Штаб - Телеханы. <...> 8-15 вечера. Приказ №4363. Расположение в районе Святая Воля - Бобровский - Выгонощи - Телеханы. 1 бригаде: (со 2-й Гвардейской конной батареей и пулеметной командой) - в районе Святая Воля - Великая Гать" [58]. "Батарея с гусарами перешла через Паньки - Гичицы - Великая Гать - Святая Воля - Долгая - Телеханы, куда пришли в 3 ч. утра (48 верст). Стоянка на биваке до 1 сентября" [59]. Выделенное в тексте приказа задание для 1-й бригады на 1 сентября относится к тем событиям, в которых уже успел принять участие Николай Гумилёв, о них подробно рассказано в XVI главе "Записок кавалериста".
от конца августа, за сентябрь, пока Гумилёв еще оставался в полку, и вплоть до конца ноября:
"Арьергардные бои по прикрытию отхода 3-ей Армии:
- Бои в районе Козики - Великая Гать - Святая Воля - Бобровичи: - с 30 августа по 3 сентября.
- Бои в районе Клетная - Глинная: - 3 сентября.
- Расположение по Огинскому каналу и бои за переправы у Выгонощи - Телеханы - Краглевичи - Озаричи - Твардовка: - с 4 по 6 сентября.
- Встречный бой у д. Речки: - 8 сентября.
- Наступательный бой в районе Вулька-Лавская - Хворосно: - 9 сентября.
- Бои в районе Тростянка - Шпановка: - с 10 по 11 сентября.
- Бои у Гортоля: - с 12 по 13 сентября.
- Усиленная рекогносцировка у Гортоли: - 22 сентября.
- Усиленная рекогносцировка в районе Сомино - Гортоли: - с 25 по 26 сентября.
- Расположение на фронте Родзяновичи - Сомино - Гортоль: - с 27 сентября по 7 октября.
- Расположение на фронте и закрепление позиции Выгонощи - Вулька - Телеханы: - 23 ноября.
Начальник Штаба Капитан Дурново" [60].
Гумилёв покинул полк 20 сентября, но как следует из этого документа, до конца ноября 1915 года никаких перемещений войск и существенных боевых действий во 2-й Гвардейской кавалерийской дивизии, куда входил Лейб-Гвардии Уланский полк, не происходило.
Гумилёв, предположительно, возвратился в полк 29 или 30 августа, об этом свидетельствует несохранившееся письмо матери от 30 августа [61] с пометкой Лукницкого - "вчера вернулся в полк". Видимо, с этим же письмом связана запись в "Трудах и днях" [62]: "1915, 29 августа. Прибыл в полк, с трудом его разыскав". Все это подтверждает посещение Гумилёвым Петрограда именно в связи со смертью отца Ахматовой. Почему сама Анна Андреевна не рассказала об этом Лукницкому, но вспомнила мифическое августовское посещение вечера Сологуба - остается загадкой. Но таких загадок своим биографам она оставила - множество...
"получено приказание перейти в район Святая Воля - Телеханы - Вулька для обеспечения правого фланга XXXI Армейского корпуса. Гусарский полк с 5-й батареей перешел в Телеханы (58 верст)" [64]. В журнале боевых действий взаимодействующей с Уланским полком 2-й батареи сказано: "Отход армии за Щару назначен на 31 августа. Дивизии приказано охранять правый фланг XXXI Армейского корпуса, в районе которого и приказано сосредоточиться дивизии. Батарея выступила в 11 ч. утра и с Драгунским полком пошла на Телеханы, не дойдя которых встали в районе 1-й бригады в д. Малая Гать на бивак в 7 ч. вечера. Дневка до 1 сентября" [65]. В этот день Гумилёвский эскадрон ЕВ участвовал в сложной разведке. В донесении от командира эскадрона ЕВ Кропоткина командиру Уланского полка Маслову сказано: "Донесение Маслову от Кропоткина. 2 ч. дня. 1) Дорога Святая Воля - Бусса вполне проходима для всех родов войск. Мост через Ясельду деревянный, вполне исправный. Рядом с мостом брод. 2) Дорога, идущая через дер. Гоща, Кошловичи, Мотоль, плохо проходима. Южнее дер. Гоща она пригодна лишь для пехоты. Через р. Ясельду брод хороший. <...> От помощника заведующего работой штаба 3 Армии узнал, что 27 пехотная дивизия заняла позицию по линии дер. Ополь. Штаб в дер. Пейшово. В случае отхода XXXI корпус займет укрепленные позиции по линии дер. Мотоль - Смердячи - Огова" [66]. О сложности выполненной работы говорит то, что эскадрон ЕВ Уланского полка понес заметные потери, о чем было объявлено в приказе по полку: "Приказ №411 от 31 августа (Святая Воля) <...> §2. Пропавших без вести эскадронов: ЕВ - унтер-офицера Михаила Иванова, ефрейтора Ивана Назаренко, уланов Василия Богданова, Юлиана Бутвиловича, Ивана Касперовича, №5 - (двое) <...> исключить из списка полка" [67].
31 августа, когда Гумилёв уже наверняка вернулся в полк, в приказе по дивизии повторяется указание по охране дороги уланами: "Приказ №4380. 11-45 утра. Во исполнение приказа №4366 от 29 августа: 1-я бригада: разведка в полосе с востока Козики - Гичицы - Паньки - Озерец вкл., с юга Великая Гать - Святая Воля - Воля-Обровская - Спорово. Разведать пути: Козики - Гичицы - Озерец; Гичицы - Забайлы - Корочин; Ходаки - Корочин; Вулька-Обровская и далее на юг по каналу; д. Оброво и далее по каналу. <...> 1-й бригаде: охранять у ручья на дороге Святая Воля - Козики (с пулеметом)" [68].
Столкновение у домика лесника 1 сентября 1915 года
1 сентября эскадрон Гумилёва был оставлен в д. Козики для прикрытия единственной в этой местности проходимой дороги. В приказе по дивизии за этот день сказано: "Приказ №4395. 10 ч. утра. Телеханы. Противник занимает Любищицы - Яглевичи - Гичицы - Ходаки - Житлин. Приказываю: 1) 1 бригаде - не допустить противника в район Святая Воля, наблюдая за Козики, Бобровичи, Выгонощи и в направлении от Ходаки до Оброво. Отбивать отряды противника (они небольшие), населению приказывать уходить восточнее канала на Ганцевичи, не оставляя никакого скота западнее канала. Торопить население необходимо всеми мерами. Разведать дорогу из Логишина на Мартыновку" [69]. События этого и следующего дня отражены в XVI главе "Записок кавалериста".
Идущая через Козики, Великую Гать, Святую Волю, Телеханы, Озаричи, Логишин дорога пересекает леса и болота и до сих пор является единственной проходимой дорогой в этой местности, которая пересекает пинские леса и болота и связывает город Пинск с Брестским трактом. Прикомандированные к 31-му Армейскому корпусу уланы прошли Козики и остановились, как сказано в приказе, у дома лесника. В этом месте и происходили описываемые в XVI главе "Записок кавалериста" события.
Корпус, к которому мы были прикомандированы, отходил. Наш полк отправили посмотреть, не хотят ли немцы перерезать дорогу, и если да, то помешать им в этом. Работа чисто кавалерийская.
Мы на рысях пришли в деревушку, расположенную на единственной проходимой в той местности дороге, и остановились, потому что головной разъезд обнаружил в лесу накапливающихся немцев. Наш эскадрон спешился и залег в канаве по обе стороны дороги.
Вот из черневшего вдали леса выехало несколько всадников в касках. Мы решили подпустить их совсем близко, но наш секрет, выдвинутый вперед, первый открыл по ним пальбу, свалил одного человека с конем, другие ускакали. Опять стало тихо и спокойно, как бывает только в теплые дни ранней осени.
Перед этим мы больше недели стояли в резерве, и неудивительно, что у нас играли косточки. Четыре унтер-офицера, - я в том числе, - выпросили у поручика разрешение зайти болотом, а потом опушкой леса во фланг германцам и, если удастся, немного их пугнуть. Получили предостережение не утонуть в болоте и отправились.
поляна. По нашим соображениям, в перелеске непременно должны были стоять немецкие посты, но мы положились на воинское счастье и, согнувшись, по одному быстро перебежали поляну.
Забравшись в самую чащу, передохнули и прислушались. Лес был полон неясных шорохов. Шумели листья, щебетали птицы, где-то лилась вода. Понемногу стали выделяться и другие звуки, стук копыта, роющего землю, звон шашки, человеческие голоса. Мы крались, как мальчишки, играющие в героев Майн Рида или Густава Эмара, друг за другом, на четвереньках, останавливаясь каждые десять шагов. Теперь мы были уже совсем в неприятельском расположении. Голоса слышались не только впереди, но и позади нас. Но мы еще никого не видели.
Не скрою, что мне было страшно тем страхом, который лишь с трудом побеждается волей. Хуже всего было то, что я никак не мог представить себе германцев в их естественном виде. Мне казалось, что они то, как карлики, выглядывают из-под кустов злыми крысиными глазками, то огромные, как колокольни, и страшные, как полинезийские боги, неслышно раздвигают верхи деревьев и следят за нами с недоброй усмешкой. А в последний миг крикнут: "А, а, а!" - как взрослые, пугающие детей. Я с надеждой взглядывал на свой штык, как на талисман против колдовства, и думал, что сперва всажу его в карлика ли, в великана, а потом пусть будет что будет.
на небольшой темной поляне, шагах в пятнадцати, не дальше, я увидел немцев. Их было двое, очевидно случайно отошедших от своих: один - в мягкой шапочке, другой - в каске, покрытой суконным чехлом. Они рассматривали какую-то вещицу, монету или часы, держа ее в руках. Тот, что в каске, стоял ко мне лицом, и я запомнил его рыжую бороду и морщинистое лицо прусского крестьянина. Другой стоял ко мне спиной, показывая сутуловатые плечи. Оба держали у плеча винтовки с примкнутыми штыками.
Только на охоте за крупными зверьми, леопардами, буйволами, я испытал то же чувство, когда тревога за себя вдруг сменяется боязнью упустить великолепную добычу. Лежа, я подтянул свою винтовку, отвел предохранитель, прицелился в самую середину туловища того, кто был в каске, и нажал спуск. Выстрел оглушительно пронесся по лесу. Немец опрокинулся на спину, как от сильного толчка в грудь, не крикнув, не взмахнув руками, а его товарищ, как будто только того и дожидался, сразу согнулся и, как кошка, бросился в лес. Над моим ухом раздались еще два выстрела, и он упал в кусты, так что видны были только его ноги.
"А теперь айда!" - шепнул взводный [70] с веселым и взволнованным лицом, и мы побежали. Лес вокруг нас ожил. Гремели выстрелы, скакали кони, слышалась команда на немецком языке. Мы добежали до опушки, но не в том месте, откуда пришли, а много ближе к врагу. Надо было перебежать к перелеску, где, по всей вероятности, стояли неприятельские посты.
После короткого совещания было решено, что я пойду первым, и если буду ранен, то мои товарищи, которые бегали гораздо лучше меня, подхватят меня и унесут. Я наметил себе на полпути стог сена и добрался до него без помехи. Дальше приходилось идти прямо на предполагаемого врага. Я пошел, согнувшись и ожидая каждую минуту получить пулю вроде той, которую сам только что послал неудачливому немцу. И прямо перед собой в перелеске я увидел лисицу. Пушистый красновато-бурый зверь грациозно и неторопливо скользил между стволов. Не часто в жизни мне приходилось испытывать такую чистую, простую и сильную радость. Где есть лисица, там наверное нет людей. Путь к нашему отступлению свободен.