Поиск по творчеству и критике
Cлово "TRE"
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Входимость: 1. Размер: 61кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Часть текста: деятельности) в «Бродячей собаке» Гумилев познакомился с артисткой студии В. Э. Мейерхольда Ольгой Николаевной Высотской. На этом вечере читали стихи Гумилев, Городецкий, Ахматова, Мандельштам и др. 16.01 — Гумилев встречался с Кузминым и Зноско-Боровским, обедали вместе у Альбера (ресторан). 18.01 — Гумилев был в «Аполлоне», днем ушел на «башню» с М. Кузминым. 23.01 — Гумилев был на «башне», вечером там читал свои новые вещи А. Белый. 28.01 — днем Гумилев был у Городецких, предложил пришедшему позже Кузмину перебраться на время к ним в Царское Село; вечером посетил «Кружок Случевского» у М. Г. Веселковой-Кильштет (Петроградская ст., Церковная, 23), заседание которого было приурочено к 75-летней годовщине со дня смерти Пушкина. В январском номере «Аполлона» рецензии на сборники А. Блока («Ночные часы»), Н. Клюева («Сосен перезвон»), К. Бальмонта («Зеленый вертоград»), П. Верлена в переводе В. Брюсова, В. Шершеневича, М. Г. Веселковой-Кильштет. Отдельные стихотворения опубликованы в «Русской мысли» № 1, «Новой жизни» № 1, «Новом слове» № 1, «Биржевых ведомостях» (15.01). Февраль. 1.02 — днем к Гумилевым приехал Кузмин: «У Гумилевых электричество, бульдог...» Вечером собрался «Цех поэтов». Кроме Кузмина среди гостей были Пяст, Аничков. Кузмин остался у Гумилевых: «Спал в библиотеке. Печально, вольно и сладко. Очень странно». 2.02 — Кузмин остался у...
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Часть текста: Я ждал известного египтолога, которому принес в подарок вывезенный мной из предыдущей поездки абиссинский складень: деву Марию с младенцем на одной половине и святого с отрубленной ногой на другой. В этом маленьком собраньи мой складень имел посредственный успех: классик говорил о его антихудожественности, исследователь Ренессанса о европейском влияньи, обесценивающем его, этнограф о преимуществе искусства сибирских инородцев. Гораздо больше интересовались моим путешествием, задавая обычные в таких случаях вопросы: много ли там львов, очень ли опасны гиены, как поступают путешественники в случае нападения абиссинцев. И как я ни уверял, что львов надо искать неделями, что гиены трусливее зайцев, что абиссинцы страшные законники и никогда ни на кого не нападают, я видел, что мне почти не верят. Разрушать легенды оказалось труднее, чем их создавать. В конце разговора профессор Ж. спросил, был ли уже с рассказом о моем путешествии в Академии наук. Я сразу представил себе это громадное белое здание с внутренними дворами, лестницами, переулками, целую крепость, охраняющую официальную науку от внешнего мира; служителей с галунами, допытывающихся, кого именно я хочу видеть; и, наконец, холодное лицо дежурного секретаря, объявляющего мне, что Академия не интересуется частными работами, что у Академии есть свои исследователи, и тому подобные обескураживающие фразы. Кроме того, как литератор я привык смотреть на академиков, как на своих исконных врагов. Часть этих соображении, конечно, в смягченной форме я и высказал профессору Ж. Однако не прошло и получаса, как с рекомендательным письмом в руках я оказался на витой каменной лестнице перед дверью в приемную одного ...
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Часть текста: жили Наталья Гончарова и Михаил Ларионов, который вспоминал об этом 228 : Гостиница «Galilée» на rue Galilée, где вначале жил Гумилев . «Н. С. был знаком близко с Честертоном и с группой английских писателей этого времени, а в Париже дружил с Вильдраком. Жил он, Н. С, на rue Galilée, в отеле того же имени. А последний раз в Hôtel Castille на rue Cambon, где в то время и я жил. Самой большой его страстью была восточная поэзия, и он собирал все, что этого касается. Одно время он поселился внизу в сквере, под станцией метро Passy, у некоего г. Цитрон 229 . Вообще он был непоседой — Париж знал хорошо и отличался удивительным умением ориентироваться. Половина наших разговоров проходила об Анненском и о Жерар де Нервале. Имел странность в Тюильри садиться на бронзового льва, который одиноко скрыт в зелени в конце сада почти у Лувра». С именем Цитрона мы позже встретимся в военных документах. Цитируемые далее письма Ларионова к Глебу Струве являются, практически, единственными достоверными документами, рассказывающим о повседневной, не связанной с военной службой жизни поэта в Париже. "В начале лета 1917 г. мы были в Париже. Альбом Николая Степановича, помеченный 1916 г. , был начат им в Петербурге, но только...
Входимость: 1. Размер: 61кб.
Часть текста: «Веселые братья». Письма были изъяты военной цензурой и до своих адресатов не дошли. Хотя вряд ли отыщутся их потомки, мне хочется, чтобы их прочитали. Неизвестно, добрался ли когда-либо до своего дома Василий Мамонтов, или он нашел последнее пристанище в чужой земле, как тысячи его соотечественников, посланных во Францию защищать честь России. Никаких дополнительных комментариев к письмам не будет — они говорят сами за себя. Письмо Анны Энгельгардт Николаю Гумилеву из Петрограда в Париж 723 : «Коля милый, я написала тебе несколько писем, телеграмму, но возможно, что ты ничего не получил. Знаешь, я перепутала адрес (вернее, он был напутан в твоей последней телеграмме) и только получив твое письмо от 14 сентября узнала, что он совсем другой! Досадно, ведь письма к тебе идут безбожно долго, чуть ли не 2—3 месяца. Грустно писать, зная, что письмо придет чуть ли не через год. Я прямо в отчаянье от такой задержки! Милый, уже 1/2 года, что мы в разлуке. Мне иногда кажется, что это навсегда! Звать тебя сюда, Коля, настаивать, чтоб ты приехал, я не могу и не хочу. Это было бы слишком эгоистично. Ты знаешь, здесь в Петербурге сейчас гадко, скучно, все куда-то убегают... А там в Париже, вероятно, жизнь иная — у тебя интересное дело, милые друзья, твоя коллекция картин, нет той грубости и разрухи, которая царит сейчас. Мне бесконечно хочется тебя видеть, я по-прежнему люблю только тебя, но лучше тебе быть там, где приятно и где к тебе хорошо относятся. Может быть, война скоро окончательно кончится и тогда ты и так приедешь или, может быть, сможешь приехать сюда ненадолго. Я боюсь, и мне больно будет видеть твое раскаянье, если ты приедешь сейчас сюда и ради меня, потому что здесь, действительно, тяжело...