«...И Господь воздаст мне полной мерой
За недолгий мой и горький век...»
6 октября 1876 г. в Троицкой церкви села Градницы сочетались браком старший судовой врач, коллежский советник, вдовец с дочерью (дочь Александра родилась 29 июня 1869 г.) Степан Яковлевич Гумилев (1836–1910) и дочь умершего коллежского асессора Львова, девица Анна Ивановна (1854–1942). Дворянский род Львовых внесен в родословную книгу Тверской губернии. Родовое имение Львовых Слепнево располагалось в 8 верстах от Градниц и в 17 верстах от уездного города Бежецка. 13 октября 1884 г. в семье Гумилевых родился первый сын Дмитрий.
1886
как засвидетельствовано в хранившейся при Кронштадтской Морской Военной Госпитальной Александро-Невской церкви метрической книге, «у Старшего Экипажного врача 6-го флотского экипажа коллежского советника Стефана Яковлевича Гумилева и законной его жены Анны Ивановой, обоих Православного исповедания, родился сын Николай.
Таинство крещения совершал того же года апреля пятнадцатого дня Протоиерей Владимир Краснопольский.
Восприемниками были: 6-го флотского экипажа Капитан 1-го ранга Лев Иванович Львов и старшего врача коллежского советника Стефана Яковлева Гумилева дочь девица Александра Стефанова».
В Кронштадте семья Гумилевых жила в доме Григорьевой по Екатерининской улице. Вскоре после рождения сына С. Я. Гумилев взял 2-х месячный отпуск и отвез семью в Слепнево.
1887
С. Я. Гумилев «Высочайшим приказом по морскому ведомству о чинах гражданских за № 294 произведен в статские советники с увольнением по болезни от службы с мундиром и пенсионом из Государственного казначейства в размере 864 руб. и из Эмеритальной кассы морского ведомства по 684 руб. 30 коп. в год с производством из Царскосельского казначейства с 10 февраля 1887 г.». Семья переехала на постоянное жительство в Царское Село и купила двухэтажный дом с садом и флигелями на Московской улице, № 42.
1888–1894
Раннее детство прошло в Царском Селе. Однажды едва не лишился глаза из-за недосмотра няньки, которая в пьяном виде уронила ребенка на бутылку с отбитым горлышком. Была повреждена бровь, и косоглазие сохранилось на всю жизнь. В 1890 году Гумилевы купили недалеко от Петербурга, в поселке Поповка Царскосельского уезда, имение. Усадьба выходила на дорогу, ведущую от села Никольского на р. Тосне к Московскому шоссе, и в течение десяти лет Коля Гумилев проводил там летние месяцы. Рядом с усадьбой был пруд, в котором будущий поэт несколько раз тонул. На шестом году он научился читать, к этому же времени относятся его первые «литературные» опыты, — он сочинял басни. А когда научился писать, стал сочинять и стихи.
1895
Весной Гумилев выдержал экзамен в приготовительный класс Царскосельской гимназии. Осенью начались занятия, однако слабое с детства здоровье заставило родителей забрать мальчика из гимназии и пригласить домашнего учителя Баграпия Ивановича Газалова. Той же осенью Гумилевы переехали из Царского Села в Петербург и сняли квартиру в доме Шамина на углу Дегтярной и 3-й Рождественской улиц (3-я Рождественская, д. 32, кв. 8).
1896
«выходить к гостям он терпеть не мог и уклонялся от новых знакомств, предпочитая общество морских свинок или попугая». Учитель провел со своим учеником лето в Поповке. Осенью начались занятия в гимназии Гуревича, располагавшейся на пересечении Бассейной улицы с Лиговским проспектом, однако ходил в гимназию он без рвения. Продолжал сочинять басни, начал их записывать, много читал. По рассказам Ахматовой, Гумилев хранил и часто перечитывал свою первую книжку — сказки Андерсена. По воспоминаниям сестры, «Коля читал Шекспира или журнал „Природа и люди”... В мальчике рано проснулась любовь к поэзии, он стал глубоко вдумываться в жизнь, его поразили слова в Евангелии: „Вы Боги”... и он решил самоусовершенствоваться...».
1897
— новое увлечение: он захватил с собой большую коллекцию оловянных солдатиков и устраивал баталии всех родов войск, вовлекая иногда в эти игры старшего брата. По возвращении в Петербург Гумилевы поселились в новой квартире на Невском проспекте, д. 97, кв. 12. С. Я. Гумилев, после ухода со службы во флоте занимавшийся частной практикой, был принят агентом в Северное страховое общество. Осенью Коля Гумилев продолжил занятия во втором классе гимназии Гуревича. Занятия не вызывали у него интереса, зато он увлек сражениями с оловянными солдатиками своих сверстников, на этой почве сблизился с товарищами и организовал с ними «Тайное общество». Немецкий язык в гимназии преподавал Ф. Ф. Фидлер, с которым Гумилев встретился спустя пятнадцать лет. «Этот Гумилев, — записал Фидлер в своем дневнике, — был лет пятнадцать назад моим учеником в гимназии Гуревича; он посещал ее примерно до третьего класса, и все учителя считали его лентяем. У меня он всегда получал одни только двойки и принадлежал к числу наименее симпатичных и развитых моих учеников».
1898
«Тайное общество» просуществовало до лета, многие одноклассники Гумилева снимали дачи в Поповке, и «военные» игры там были продолжены. Одновременно он много читает, любимые авторы — Майн Рид, Жюль Верн, Фенимор Купер, Гюстав Эмар, Луи Буссенар. В Поповке Гумилев носился на оседланных и неоседланных лошадях, вызывая своей смелостью восторг товарищей. Но все эти игры и приключенческая литература не мешали и серьезному чтению. Пушкин, Лермонтов... Уже заполнена стихами целая тетрадка. Увлек занятиями поэзией и своих приятелей, об этом вспоминал один из них — Л. А. Леман.
1899
Третий класс гимназии. Гимназистов часто водят на утренние спектакли: «Руслан и Людмила» — в Мариинском, Островский — в Александринском, Шекспир — в Малом... Пополняется библиотека: к Пушкину и Лермонтову добавляются Жуковский, Тютчев, Лонгфелло, Мильтон, Кольридж, Ариосто... В гимназии издавался рукописный литературный журнал, и Гумилев поместил в нем свой рассказ, нечто похожее на «Приключения Гаттераса». По воспоминаниям матери, уже не отец рассказывал сыну о дальних плаваниях, а сам Коля делал отцу «доклады» о современной литературе. Обычно в середине мая семья уезжала в Поповку. В этом году Гумилев уговорил родителей задержаться, чтобы присутствовать на пушкинских торжествах в Царском Селе: 26 мая был заложен памятник поэту, а 27 мая Гумилев слушал в Китайском театре речь директора Николаевской царскосельской гимназии, своего будущего учителя И. Ф. Анненского. Последнее проведенное в Поповке лето. Осенью — в четвертый класс. По свидетельству родственников, этой осенью было написано большое стихотворение «О превращениях Будды».
1900
Занятия в гимназии по-прежнему не вызывают у Гумилева ни малейшего энтузиазма. В ведомости за 1899/1900 учебный год стоят двойки по греческому, латинскому, немецкому и французскому языкам. 20 апреля отец даже подал заявление с просьбой освободить ученика 4-го класса Николая Гумилева «по малоуспешностям во французском языке... совсем от уроков оного». Педагогический совет постановил: «Оставляется на второй год». Однако больше в нелюбимой гимназии Гумилеву учиться не пришлось. По рекомендациям врачей семья Гумилевых решает переехать на юг, в Тифлис. Работавший в Северном страховом обществе С. Я. Гумилев получил перевод в тифлисское отделение. Он первым уехал из Петербурга и снял квартиру в доме Мирзоева в Сололаках, на Сергиевской улице. Мать с детьми вначале отправилась в кумысолечебницу Подстепановка в 15 километрах от Самары. 11 августа они сели на пароход до Астрахани, затем доплыли до Баку и поездом добрались до Тифлиса. Имение в Поповке было продано. Осенью Коля вторично поступил в четвертый класс Второй Тифлисской гимназии, стоявшей на Воронцовской набережной, № 44.
1901
в Тифлисе шли успешнее, чем в Петербурге. В мае держал экзамены: 16-го — письменный по математике, 18-го — устный по немецкому языку... Оценки по математике и языкам (русский, латинский, греческий и немецкий) — 3, а по истории и географии — 5. Поведение — 5, внимание — 4, прилежание — 3. У брата экзамены закончились в конце мая, он получил переэкзаменовку по греческому языку. В первых числах июня семья Гумилевых переехала на лето в имение Березки Рязанской губернии, купленное зимой С. Я. Гумилевым. Как вспоминала сестра, «живя в Березках, Коля стал вести себя совершенно непонятно: пропадал по суткам, потом оказывалось, что он вырыл себе пещеру на берегу реки и проводил там время в посте и раздумье...». В конце августа все вернулись в Тифлис, — 24 августа у Дмитрия была переэкзаменовка по греческому, которую он выдержал. Начались занятия: у Коли — в 5-м классе, а у Дмитрия — в 7-м.
1902
в шестой класс. Однако не науки занимают мысли. 8 сентября состоялся литературный дебют поэта Николая Гумилева: в газете «Тифлисский листок» № 211 было напечатано стихотворение «Я в лес бежал из городов...», подписанное — К. Гумилев. Среди новых поэтических увлечений — Н. А. Некрасов, но, помимо этого, как вспоминала сестра, «занимался астрономией, для чего проводил ночи на крыше, делал какие-то таинственные вычисления и опыты, не посвящая никого в свои занятия...». По-видимому, вслед за первой публикацией задумался и о первом сборнике стихов. Следы его — в чудом сохранившемся альбоме со стихами, подаренном М. М. Маркс, дочери основателя тифлисского русского театра, куда часто убегали с уроков гимназисты. Одно из первых «романических» увлечений юного поэта, благодаря которому сохранились 14 самых ранних его стихотворений, никогда позже не печатавшихся. Одно из стихотворений озаглавлено: «Посвящение к сборнику „Горы и ущелья”». Но был ли сам сборник — неизвестно.
1903
Последняя весна в Тифлисе. Круг увлечений расширялся: стал брать уроки рисования, совершал прогулки в горы и на охоту, иногда посещал вечеринки с танцами у друзей дома Линчевских. По семейным преданиям, начало этого года связано и с недолгим увлечением политикой, социал-демократическими идеями, чтением К. Маркса. В гимназии, в отличие от своего брата, Н. Гумилев отличался хорошим поведением. Однако 9 мая в «Общем кондуите» гимназии среди нарушителей дисциплины появилась и его фамилия: «Был в театре без разрешения и в блузе». И наказание: «Оставлен на 2 часа в воскресенье 11 мая». 21 мая Гумилев окончил шестой класс и получил от директора 1-й Тифлисской гимназии отпускной билет в Рязанскую губернию сроком до 1 сентября. Летом в Березках, по рассказам родственников, записанным П. Лукницким, начал вести агитацию среди местных жителей и рабочих-мельников, что вызвало недовольство со стороны губернских властей, и Гумилев с матерью, не использовав летний отдых до конца, выехал в Царское Село. Родители решили вернуться на север. Еще ранее С. Я. Гумилев послал прошение директору Николаевской царскосельской гимназии И. Ф. Анненскому, и 11 июля Николай Гумилев был определен интерном с разрешением ему, в виде исключения, жить дома. В Царском Селе Гумилевы сняли квартиру в доме Полубояринова на углу Средней и Оранжерейной улиц. Николай Гумилев с помощью своего приятеля В. Дешевова расписал стены своей комнаты, превратив ее в «морское дно», — с русалками, рыбами и фонтаном посередине. Начались занятия в седьмом классе царскосельской гимназии. Среди новых поэтических увлечений этой осени — поэты-символисты К. Бальмонт, В. Брюсов, в особенности вышедший в октябре сборник последнего «Urbi et orbi». Сильное влияние оказало на будущего поэта чтение философских сочинений В. Соловьева и, более всего, Ф. Ницше... Завершился год встречей, во многом определившей его дальнейшую жизнь. В Сочельник, 24 декабря, в Царском Селе, около Гостиного двора он познакомился с гимназисткой Аней Горенко.
1904
В начале года — занятия в гимназии и редкие встречи с Аней Горенко. Вторая встреча произошла на катке. 28 марта, на Пасху, она впервые была в доме Гумилевых. Весной начались регулярные встречи: Турецкая башня в парке, вечера в ратуше, студенческий вечер в Артиллерийском собрании, спиритические сеансы. В мае по приглашению брата Гумилева Дмитрия были в гимназии на его выпускном балу. И, наконец, первое объяснение на скамье в царскосельском парке, под огромным развесистым деревом. И первый отказ... Занятия закончил с переэкзаменовкой по математике. На лето семья Гумилевых опять уехала в Березки. Новые увлечения. По воспоминаниям сестры, «страсть к путешествиям рано начала волновать душу Коле. Ему хотелось ехать в неизведанные страны, где еще не ступала нога европейца. Для этой цели он начал тренироваться: много плавал, нырял, стрелял без промаха, но охотиться не любил...» Пускался и в авантюры: «Коля обратился к сестре Шуре, с которой был очень дружен, и просил ее помочь его товарищу похитить девицу, ученицу 7 класса в Рязани, дочь инспектора. Сестра должна была приютить беглецов и в течение хотя бы двух недель продержать тайно в своей комнате. Много надо было употребить хитрости и тактичности, чтобы отговорить друзей от рискованного дела и настоять на том, что прежде надо всем троим выдержать переэкзаменовки...» Однако, вернувшись в Царское Село, переэкзаменовку по математике Н. Гумилев не выдержал и остался в 7 классе на второй год. Одноклассником Гумилева оказался Дмитрий Коковцов, также писавший стихи, в будущем — его литературный оппонент. В доме Коковцовых устраивались литературные «воскресенья», на которых бывали И. Ф. Анненский, учителя гимназии (хозяин дома преподавал в гимназии), поэты и писатели. Гумилев бывал на этих «воскресеньях», читал стихи, но успехом не пользовался, — «декадентов» царскоселы не признавали, что проявилось через несколько лет в напечатанных в местной газете «Царскосельское дело» резких откликах на творчество Гумилева, среди авторов которых были отец и сын Коковцовы. «Декадентство» Гумилева проявилось в том, что его любимым журналом стали появившиеся в 1904 г. «Весы».
1905
— Инны Андреевны, вышедшей замуж за С. В. фон Штейна, а также у В. Кривича, сына И. Ф. Анненского, женившегося на сестре С. Штейна — Н. Штейн. У них собирались по понедельникам. На сохранившихся автографах стихов, написанных в это время, стоят посвящения «Ане Горенко». Весной было сделано еще одно предложение и опять получен отказ. Этой же весной ссора с одноклассником Куртом Вульфиусом едва не завершилась дуэлью на ученических рапирах. Дуэль предотвратило вмешательство старшего брата Дмитрия. После всех этих событий — лето в Березках. В августе надолго уехала из Царского Села и Аня Горенко: ее родители разошлись, и мать с детьми переселилась в Евпаторию. Полтора года они не виделись и даже не переписывались. Осенью начались занятия в восьмом, выпускном классе гимназии. Продолжал Гумилев и литературные занятия. Наряду с участием в рукописном гимназическом журнале «Горизонт», он подготовил и на средства родителей издал первую книгу стихов «Путь конквистадоров», в 300-х экземплярах. Книга вышла в октябре, а уже в ноябрьском номере «Весов» появилась первая рецензия на книгу — В. Брюсова. Многие составившие сборник стихотворения были посвящены A. Горенко, однако в изданной книге посвящения были сняты автором. Но до адресата стихотворений книга дошла, так как Гумилев послал ее в Евпаторию своему другу Андрею. Один экземпляр книги был подарен автором И. Ф. Анненскому, со стихотворным посвящением. Гумилев стал бывать у него в доме, между ними установились дружеские отношения, повлиявшие впоследствии не только на ученика, но и на учителя. Конец года ознаменовался уходом И. Ф. Анненского с поста директора Николаевской гимназии.
1906
— февраль. После выхода книги Гумилев начал искать возможности публикации своих произведений в периодических изданиях. В начале года он договорился о сотрудничестве в газете «Слово». Помощником редактора в этой газете был С. В. фон Штейн. 21 января он поместил в газете еще одну рецензию на «Путь конквистадоров». В этот же день Гумилев был в доме Анненских у В. Кривича и вписал в альбом его жены (сестры Штейна) два стихотворения. Принял он участие и в сборнике авторов-царскоселов «Северная речь», вышедшем в феврале. Но самым существенным событием его литературной жизни оказалось получение в начале февраля первого письма от B. Брюсова, которое положило начало длительной и интенсивной переписке (самое большое эпистолярное наследие Гумилева — это переписка с В. Брюсовым). Брюсов предложил Гумилеву участвовать в журнале «Весы» и присылать ему новые стихи, рассказы, статьи, заметки о книгах. 11 февраля Гумилев отправляет Брюсову первое письмо с пятью стихотворениями. И в дальнейшем в большинство писем (а их было более 60) вкладывались новые стихи. Некоторые из них Брюсов публиковал в «Весах» и других изданиях, ряд стихотворений позже включались автором в свои сборники, но многие оставались не напечатанными вплоть до последних лет. 17 февраля Гумилев получил от И. Ф. Анненского только что вышедшую «Книгу отражений» с дарственной надписью автора: «...И мой закат холодно-дынный с отрадой смотрит на зарю».
Март — май. — экзамены. Успехи средние: точные науки — 3, гуманитарные — 4, единственная опенка 5 — за логику. 30 мая Гумилев получил аттестат зрелости. Переписка с Брюсовым продолжалась, в мае Гумилев послал ему «Северную речь», сообщил о своем одиночестве, о намерении уехать надолго за границу и о своем желании встретиться с ним.
Июнь. Сразу после экзаменов Гумилев уехал в Березки. 15 июня он сообщил Брюсову, что 20-го, как договаривались, во вторник, он будет в Москве и надеется его застать. Однако первая их встреча не состоялась, так как именно 20 июня Брюсов выехал в Швецию. В Царском Селе Гумилев встретился с приехавшим из Евпатории Андреем Горенко, прочитал ему новые стихи, которые через него дошли и до сестры. В июне — первые публикации в периодических изданиях: в журнале «Весы» и в газете «Слово».
— декабрь. В июле Гумилев уезжает надолго в Париж. Первый парижский адрес — Bd. St. Germain, 68. Осенью переезжает на Rue de la Gaite, 25. Начинает посещать лекции в Сорбонне. В октябре возобновляет прервавшуюся переписку с Брюсовым и просит свести его с парижскими знакомыми Брюсова, «так как я оказался несчастлив в моих здешних знакомствах». Посещает в октябре устроенную С. П. Дягилевым в Осеннем Салоне выставку «Два века русской живописи и скульптуры», но отказывается от предложения Брюсова написать статью об этой выставке, так как считает, что это ему не по силам. На выставке знакомится с русскими художниками М. В. Фармаковским и А. И. Божеряновым, с которыми, как он пишет Брюсову, «затеяли издавать журнал художественный и литературный». 1 октября знакомится с французским поэтом, племянником И. Ф. Анненского, Никола Деникером. Позже — с Леоном Дьерксом. Посылает из Парижа письма и стихи В. Кривичу, С. В. фон Штейну. Помимо стихов, работает над прозой, пишет рассказы и статьи, написал первую пьесу «Шут короля Батиньоля». Короткий роман с баронессой де Орвиц-Занетти, ей посвящено стихотворение «Маскарад». В октябре Гумилев неожиданно получил письмо от А. Горенко, не писавшей ему более года. Как вспоминала Ахматова, в ответ он написал, что «так обрадовался, что сразу два романа бросил», и снова сделал ей предложение. Попытки познакомиться с литературными мэтрами, проживавшими в это время в Париже, не увенчались успехом. К. Бальмонт на просьбу о встрече даже не ответил «начинающему поэту», об этой обиде Гумилев сразу же сообщил Брюсову. Брюсов написал рекомендательные письма Андрею Белому и Зинаиде Гиппиус, но еще до их получения Гумилев с рекомендательным письмом от Л. И. Веселитской-Микулич нанес визит З. Гиппиус и Д. Мережковскому (при этом присутствовали А. Белый и Д. Философов). Это произошло в конце декабря, и визит завершился полным крахом; его результатом явились язвительные письма З. Гиппиус и А. Белого к Брюсову. Подробно о визите написал Брюсову и сам неудачник. Впечатление, произведенное юным поэтом на мэтров, было столь сильным, что через год его карикатурный образ попал в драму «Маков цвет», написанную совместно тремя очевидцами: З. Гиппиус, Д. Мережковским и Д. Философовым.
1907
— февраль. В январе в Париже печатался «двухнедельный журнал искусства и литературы» — «Сириус». В написанном Гумилевым редакционном предисловии этого «первого русского художественного журнала в Париже» провозглашалось кредо «искусства для искусства». Редакцию журнала составили Н. Гумилев, М. Фармаковский и А. Божерянов. В первом номере, вышедшем в начале февраля, Гумилев напечатал повесть (с продолжением) «Гибели обреченные» и стихотворение «Франция». Сразу после выхода Гумилев отправил журнал Брюсову. 31 января по просьбе Брюсова Гумилев посетил проживавших в Париже его родителей, и они передали ему только что вышедшую книгу Брюсова «Земная ось» и фотопортрет сына. В ответ Гумилев сообщил Брюсову, что «почти никогда не снимался», потому что чувствует «инстинктивное отвращение к фотографии», но согласился выслать портрет, который ему обещал сделать знакомый художник. Помимо Москвы, Брюсову, журнал «Сириус» был отправлен и в Киев, А. Горенко. В письме С. В. фон Штейну от 2 февраля Аня Горенко писала: «...Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилева. Он любит меня уже 3 года, и я верю, что моя судьба быть его женой...» По просьбе Гумилева она послала в Париж свое стихотворение, которое было опубликовано во 2-м номере «Сириуса», вышедшем в конце февраля или начале марта. Это был литературный дебют будущего поэта Анны Ахматовой.
Март — апрель. «...В последнее время я сильно отвлекся от поэзии заботами о выработке прозаического стиля, занятьями по оккультизму и размышлениями о нем...» — писал он Брюсову. В марте или начале апреля вышел последний, третий номер «Сириуса». Издание журнала прекратилось, так как не было средств и читателей. В конце апреля Гумилев должен был отправиться в Россию для отбывания воинской повинности. По дороге он на два дня заехал в Киев, чтобы повидать А. Горенко.
Май. был у Брюсова в издательстве «Скорпион», а вечером Брюсов встретился с Гумилевым «в какой-то скверной гостинице, близ вокзалов». Из Москвы Гумилев съездил на несколько дней в Березки, к кому-то из родственников (имение было продано в 1906 году), затем вернулся в Москву, но с Брюсовым разминулся, оттуда опять в Царское Село для прохождения воинской медицинской комиссии.
Июнь — июль. Эти два месяца прошли очень бурно. Как писал Гумилев Брюсову, «после нашей встречи я был в Рязанской губернии, в Петербурге, две недели прожил в Крыму, неделю в Константинополе, в Смирне, имел мимолетный роман с какой-то гречанкой, воевал с апашами в Марселе и только вчера не знаю как, не знаю зачем очутился в Париже». Письмо написано 21 июля. Из Петербурга Гумилев уехал в Крым и начало июня провел под Севастополем, на даче Шмидта у Ани Горенко. Там получил отказ. После того как она не захотела слушать пьесу «Шут короля Батиньоля», заявил ей, что сожжет свое сочинение. Тогда эта угроза не была выполнена, так как пьеса всплыла в начале 1909 года, но позже ее следы где-то затерялись, возможно, обещание было все-таки выполнено... В Севастополе Гумилев предложил Андрею Горенко приехать в Париж учиться. После неудачного объяснения Гумилев сел на пароход «Олег» до Константинополя. О том, как прошел месяц странствий, можно только догадываться. Кроме краткого «отчета» в письме Брюсову никаких рассказов. Видимо, на то были какие-то свои, глубоко личные причины. Но есть основания предполагать, что именно в этот месяц Гумилев впервые попал в Африку. Подтверждением этой версии служит ответ Гумилева на прямо поставленный вопрос, заданный ему Н. Берберовой за несколько дней до ареста: «Как вы попали в Африку в первый раз?» Ответ Гумилева следует сопоставить с тем, что он писал Брюсову: «Я жил под Петербургом, было лето, но я не мог согреться. Уехал на юг — опять холодно. Уехал в Грецию — то же самое. Тогда я поехал в Африку, и сразу душе стало тепло и легко. Если бы вы знали, какая там тишина!..» Это описание никак не соответствует принятой датировке его первого посещения осенью настроению, «Весов» была опубликована вторая подборка его стихов.
— сентябрь. Вскоре после приезда в Париж в мастерской художника С. Гуревича Гумилев познакомился с Е. И. Дмитриевой (будущей Черубиной де Габриак). Было всего две встречи, Гумилев читал ей свои новые стихи. Продолжение знакомства, отразившегося на биографиях двух поэтов, — через два года... До начала сентября — почти полное одиночество. В августе уезжал из Парижа в Нормандию, в Турлавиль, был там арестован как бродяга. В начале сентября написал Брюсову, что в «последнее время... был болен и в разъездах, обе вещи в одно время». 5 сентября одиночество было нарушено приездом в Париж Андрея Горенко. Этот приезд способствовал перемене настроений. «Мрачное отчаянье» начала августа, когда он готов был начать «писать революционные стихи» для «Перевала», — так он писал Брюсову, — сменилось творческим подъемом: «стихи так и сыпятся». Андрей поселился у Гумилева. Гумилев всерьез занялся устройством своих литературных дел в России. Для этого он рассылает свои стихи в редакции «Русской мысли», «Перевала», «Золотого Руна», «Руси», «Раннего утра». Но главным поверенным остается Брюсов, письма к нему почти каждую неделю, а иногда и по три за неделю (с 19 по 26 сентября). В каждом письме — по нескольку новых стихотворений. Гумилев просит Брюсова присылать отзывы на посылаемые стихи, разрешает ему печатать их по собственному усмотрению, однако предупреждает: «Огонь моей предприимчивости еще не погас и я собираюсь писать все в новые и новые журналы...» Не все журналы отвечали, но в сентябрьских номерах журнала «Перевал» и газеты «Русь» появились его стихи. Одновременно Гумилев начинает готовить новую книгу стихов, намереваясь издать ее в Париже. Среди написанных и отосланных Брюсову стихотворений — цикл «Озеро Чад». После приезда Андрея Горенко, Гумилев начинает посещать своих парижских знакомых: часто видится с Н. Деникером, бывает в мастерской художницы Е. С. Кругликовой. 26 сентября он наконец посетил известного критика Рене Гиля, к которому собирался еще в первый приезд в Париж, но после визита к Мережковским не решался. Рекомендательное письмо Гумилеву прислал Брюсов, и Гумилев пишет ему: «Сегодня я был у Гиля, и он мне понравился без всяких оговорок... Я был совершенно неправ, когда боялся к нему идти, и теперь знаю, что французские знаменитости много общежительнее русских...» Однако все это время Гумилев болезненно переживает оторванность от русской литературы: «Теперь я в русской литературе, как в лесу, получаю только одни «Весы», да и то с большим запозданием через мою семью...»
Октябрь. — еще два письма Брюсову, с 9-ю стихотворениями. Предлагает присылать и рассказы: «Быть может... понадобятся рассказы (отвлеченного характера, без русских фамилий), у меня есть кое-что в этом роде...» Такая активность, помимо прочего, объясняется тяжелым материальным положением, гонорары постоянно задерживаются. Во второй половине октября Гумилев ненадолго уезжает в Россию. По дороге побывал в Севастополе у А. Горенко. Она жила в доме Мартино на Малой Морской, № 43, кв. 1. Полученный отказ мог быть связан и с тем, что ей грозил туберкулез, от которого год назад умерла ее сестра Инна, жена С. Штейна. По дороге в Петербург Гумилев сделал короткую остановку в Киеве, где «сделался сотрудником “В мире искусств”», — об этом он сообщил Брюсову. 30 октября, как сказано в официальном «Свидетельстве», выданном Царскосельским уездным Присутствием, «Гумилев явился к исполнению воинской повинности при призыве 1907 г. и, по вынутому им № 65 жребья, подлежал поступлению на службу в войска, но, по освидетельствованию, признан совершенно неспособным к военной службе, а потому освобожден навсегда от службы».
Ноябрь — декабрь. когда он ездил в Нормандию, другая — в ноябре, сразу после возращения из России: пытался отравиться. Но скорее эти попытки следует рассматривать как возможность испытать — эта черта была свойственна ему до последних дней жизни. Анна Горенко, узнав от брата об этих «рискованных экспериментах», прислала успокоительную телеграмму. В эти месяцы Гумилев усиленно занимается прозой. В ноябре посылает Брюсову три новеллы «Радости земной любви», высказав пожелание «печатать все разом, потому что они дополняют одна другую». Рассматривая их как своеобразные послания, он просит Брюсова: «По романическим причинам мне хочется видеть их напечатанными возможно скорее...» (Они были опубликованы в № 4 «Весов» за 1908 г.) 22 ноября Гумилев был на открытии «Выставки нового русского искусства». Там он познакомился с устроительницей выставки княгиней М. К. Тенишевой и с Н. К. Рерихом. Посланная заметка об этой выставке была напечатана в ноябрьском номере «Весов» за 1907 г. С ноября Гумилев начал регулярно посещать литературные пятницы Рене Гиля, компанию ему обычно составлял Н. Деникер. Одним из любимых мест для прогулок стал зоологический сад, куда он ходил кормить тибетских медведей. Стихи часто писал в небольших кафе Латинского квартала — «Pantheon», «D’Harcourt», «La Source». Стремление его к экзотике проявлялось и в том, что он охотно заводил знакомства с представителями далеких стран: неграми, малайцами, сиамцами... В декабре Андрей Горенко уехал в Россию. Гумилев продолжал встречаться с М. Фармаковским, они вместе были на гастролях японской артистки Сада-Якко, а потом — у нее с визитом. Фармаковский в это время работал над портретом Гумилева, — самое раннее из сохранившихся изображений поэта. В киевском журнале «В мире искусств» в декабре была опубликована статья Гумилева о творчестве М. Фармаковского и одно стихотворение. В конце года Гумилев много занимается теорией живописи и театра, посещает многочисленные парижские выставки, встречается с артистами; он просит Брюсова указать какой-нибудь орган, «хотя бы „Раннее утро” где я мог бы писать постоянные корреспонденции о парижских выставках и театрах». Такого издания не нашлось, однако в нескольких номерах газеты «Раннее утро» были напечатаны его стихи (в том числе и «Самоубийство»). Получил Гумилев от Брюсова только что вышедший сборник его стихов «Пути и перепутья». В конце декабря Гумилев отдал в печать свой сборник «Романтические цветы».
1908
Январь. В начале месяца Гумилев получил из типографии 300 экземпляров «Романтических цветов», из них два сразу же послал Брюсову: «...Я не доволен этой новой книгой, но очень доволен, что издал ее...» Большинство стихотворений было ранее послано Брюсову, многие печатались в периодике. Эта книга не прошла не замеченной критикой. Первым отозвался в «Весах» Брюсов, всего же за год появилось восемь рецензий: П. Пильского, Н. Шебуева, В. Гофмана, А. Левинсона, С. Городецкого, И. Анненского... Вслед за Андреем Горенко из Парижа уехал М. Фармаковский. Опять одиночество, усугубленное постоянным безденежьем; приходится непрерывно напоминать издателям хоть о каких-нибудь гонорарах. В январе Гумилев посетил выставку Густава Моро, картины которого произвели на него сильное впечатление. Под воздействием его картин, а также, как он написал Брюсову, «начитавшись парнасцев и оккультистов, ...составил себе забавную теорию поэзии, нечто вроде Mallarme, только не идеалистическую, а романтическую...»
— март. «новым поэтом, мистиком и народником Алексеем Н. Толстым». В эти же месяцы в Париже жил и учился в Сорбонне Осип Мандельштам. Видимо, в Париже они и познакомились, хотя дружеские отношения установились через несколько лет, о чем говорят строки Мандельштама: «Но в Петербурге акмеист мне ближе, чем романтический Пьеро в Париже». Гумилев продолжает посещать Рене Гиля, посылает Брюсову новые стихи и рассказы, просит его присылать в Париж для рецензирования книги русских стихов: «Моим мыслям о поэтическом творчестве пока было бы удобнее всего вылиться в рецензии...» В марте он посещает выставку салона «Независимых», однако на статью она его не вдохновила. В начале марта Гумилев «отомстил» З. Гиппиус и Д. Мережковскому за их прием в конце 1907 года: через свою знакомую М. Богданову он передал им анонимное стихотворение «Андрогин», запретив ей раскрывать авторство. Стихотворение заслужило самый благосклонный отзыв и желание познакомиться с «застенчивым» автором... 24 марта Гумилев сообщает Брюсову, что «обстоятельства хотят моего окончательного переезда в Россию».
Апрель. Незадолго до отъезда из Парижа Гумилев получил от Брюсова «Весы» с его рецензией на «Романтические цветы». 10 апреля Гумилев посетил Весенний Салон и написал заметку для «Весов» «Два салона». Сразу же посланная, она была напечатана уже в майском номере журнала. 20 апреля Гумилев уезжает в Россию. Первую остановку он делает в Севастополе, в Гранд-Отеле. Посещение дома Мартино на Малой Морской, где жила А. Горенко, завершилось полным разрывом и возвращением друг другу всех писем... Из Севастополя Гумилев заехал в Москву к Брюсову. Договорились об издании в «Скорпионе» новой книги стихов «Жемчуга». Гумилев оставил Брюсову новые стихи, рассказ «Скрипка Страдивариуса». Домой, в Царское Село, вернулся в конце апреля или в начале мая. Поселился в доме М. Ф. Белозеровой, Конюшенная, 35, второй этаж.
Май. Сразу по возвращении Гумилев налаживает связи с различными изданиями. Тесные контакты у него устанавливаются с газетой «Речь». Начиная с мая, газета регулярно публикует его рецензии на выходящие книги. В 1908 году он отрецензировал книги Кузмина (22.5), Брюсова («Пути и перепутья», 24.5), Ф. Сологуба (18.9), переводы славянских поэтов С. Штейна (19.6), А. Ремизова (7.8), переводы Верхарна (24.11), Ю. Верховского (29.12). Напечатал в этой газете Гумилев и собственные стихи и рассказы («Черный Дик» и «Последний придворный поэт»). Соседями по дому Гумилевых оказались Кардовские (жили на 1-м этаже). 9 мая Гумилев познакомился с О. Л. Делла-Вос-Кардовской, художницей, написавшей в ноябре 1908 года его портрет. Вхождение в литературные круги Петербурга началось с того, что в доме В. Кривича 24 мая он баллотировался и был принят в Кружок поэтов и поэтесс «Вечера Случевского». 29 мая он опять был в доме И. Анненского и записал в альбом его сына В. Кривича стихотворение «Основатели».
— август. Летом Гумилев много работает над теорией стихосложения, своими мыслями делится с Брюсовым. Его имя появляется среди сотрудников разных изданий, было много публикаций: подборка стихотворений в «Весах» № 6, отдельные стихотворения в «Образовании» № 7, «Весне» № 2, в газете «Речь»; рассказы в журналах «Весна» № 3 («Дочери Каина»), «Русская мысль» № 8 («Принцесса Зара» и «Золотой Рыцарь»), в газете «Речь». П. Пильский пригласил его в «Новую Русь». Его публикации замечены критикой, в газете «Последние Новости» появилась резко отрицательная заметка о рецензии Гумилева на сборник М. Кузмина, опубликованной в газете «Речь». Летом Гумилев ездил в Березки, а оттуда впервые заехал в родовое имение Слепнево, — незадолго до этого его мать А. И. Гумилева стала совладелицей имения (со своими сестрами). В Царском Селе Гумилев сблизился с семьей Аренсов, установились своеобразные отношения с сестрами Зоей, Лидией и Верой; были письма, посвящения стихов, но сохранились лишь письма Вере Аренс. Но больше всего летом его занимали планы первого большого африканского путешествия. Уже в июле он сообщил Брюсову, что намеревается осенью «уехать на полгода в Абиссинию, чтобы в новой обстановке найти новые слова...». Наряду с этим, 10 июля, по настоянию отца, он подал прошение о зачислении его в число студентов юридического факультета С.-Петербургского университета и был зачислен 18 августа. В августе в Петербург на неделю приезжала Анна Горенко, останавливалась у отца, виделась с Гумилевым. Из Петербурга она уехала в Киев.
Сентябрь — октябрь. — в Одессу. 10 сентября сел на пароход «Россия» до Синопа. В Синопе 4 дня в карантине. Затем Константинополь, 25 сентября послал оттуда открытку В. Е. Аренс. Высадился в Пирее и 27.09 в Афинах осматривал Акрополь. 1 октября прибыл в Египет. Был в Александрии, Каире, там посетил сад Эзбекие. Впечатление от этого посещения было столь сильным, что спустя десять лет он в стихотворении «Эзбекие» снова возвращается сюда, вспоминает те мысли, которые одолевали его, те решения, которые он тогда принял... 6 октября он отправил из Египта открытки Брюсову и В. Аренс, 13 октября — В. Кривичу. Были письма А. Горенко, родителям... Из-за недостатка средств пришлось отказаться от первоначальных планов попасть в глубь Африки, посетить Палестину или Малую Азию. Поэтому в середине октября он тем же маршрутом отправился назад в Россию. В начале ноября был в Одессе. Сделал остановку в Киеве, и опять — «полный» разрыв и прекращение переписки. За время его отсутствия в журнале «Весна» появились публикации стихов (№ 4 и 7), рассказа «Лесной дьявол» (№ 11), рецензии на сборник К. Бальмонта «Только любовь» (№ 10). В этой рецензии впервые проявилась важная черта Гумилева-критика: оценивать книгу, отбрасывая при этом любые личные отношения. Рецензия серьезная и положительная, несмотря на парижские «обиды».
— декабрь. «Вечеров Случевского»; 20 ноября был на собрании кружка у В. П. Авенариуса (Торговая, 18), а 20 декабря — у В. М. Грибовского (Измайловский пр., 5-я р., 7). 26 ноября Гумилев познакомился с С. Ауслендером и в тот же вечер впервые попал на «башню» к Вяч. Иванову. Круг его литературных знакомств за эти месяцы: В. Комаровский, П. Потемкин, А. Ремизов... 26 декабря, на святках, многие из них были дома у Гумилева; А. Толстой, В. Кривич, А. Ремизов оставили записи в альбоме племянницы Гумилева Маши Сверчковой (дочери сестры А. С. Сверчковой). Поступили предложения об участии в разных альманахах: от П. Потемкина в «Альманахе 17», от С. Городецкого в «Кружке Молодых». Продолжал работать над прозой, написал фантастическую повесть «в стиле „Дориана Грея” и Уэллса» — «Белый Единорог» (утеряна). Но он все больше переключался на стихи... Осенью и зимой посещал лекции в университете.